Онлайн книга «Башня грифонов»
|
Вильгельм Фридрих Пель совсем недавно переехал в Петербург, закончив Дерптский университет, и открыл здесь собственную аптеку. Дела у него шли неплохо – здешние жители часто болели от скверного климата, и посетители у немца-аптекаря не переводились. – Так чем я могу быть вам полезен? – повторил герр Вильгельм, стараясь не утратить истинно немецкое терпение. Странный посетитель придвинулся еще ближе к прилавку, запустил руку за пазуху шинели и, достав оттуда какой-то смятый листок, положил его перед аптекарем. Герр Вильгельм водрузил на нос очки и воззрился на листок. Он ожидал увидеть рецепт, небрежно выписанный корявым почерком какого-то здешнего врача, или аккуратные аптечные прописи кого-то из коллег, но вместо этого перед ним было несколько слов, написанных твердым и красивым готическим почерком: «Помнишь ли ты Гейдельберг? Время настало». В тот день Константин Романович, управляющий домом на Васильевском острове, пришел домой необычно рано. – Костя! – позвала его мать, которая у себя в комнате смотрела телевизор. – Ты сегодня пораньше? – Я скоро снова уйду, – отозвался Константин, снимая в прихожей ботинки, – мне нужно еще кое-что сделать на работе. А ты смотри спокойно свой сериал. – Ты слишком отдаешься этой работе, – строго проговорила мать. – Они тебя не ценят, а ты слишком много берешь на себя! Твой отец был таким же, и чем это кончилось? – Мама, я сам как-нибудь разберусь, – проворчал Константин и направился в ванную. – Кстати, сегодня снова звонила Мариночка, – не унималась старушка. – Она приглашает тебя на свой день рождения. Я считаю, что ты обязательно должен пойти… Марина была дочка ее старинной подруги, старая дева с унылым голосом, заметными усиками и влажными коровьими глазами. Мама почему-то вбила себе в голову мысль женить на ней Константина. Константин вяло и безнадежно отбивался. Марина была постоянным ужасом его жизни. Она снилась ему по ночам, и эти сны были не эротическими. Это были мрачные готические кошмары. Женщины его вообще не интересовали, в его жизни были другие интересы. – Так ты пойдешь к ней на день рождения? – не унималась мать. – Ты непременно должен пойти! – Да-да, конечно, – ответил Константин и плотно закрыл изнутри дверь ванной. В тяжелых случаях он разговаривал с матерью по особому методу, который придумал еще в младших классах школы: поочередно отвечал ей: «Да-да, конечно» и «Нет-нет, ни в коем случае». Как ни странно, мать это вполне устраивало. – Ты слишком легкомысленно относишься к своему здоровью, – продолжала упорная старушка, перекрывая голос телеведущего, – кто за тобой будет ухаживать, когда меня не станет? Константин ее уже не слышал, потому что, закрыв за собой дверь ванной, он пустил воду на полную мощность, а затем сделал нечто очень странное: открыл дверцу, за которой помещались краны, трубы, водяные фильтры и прочие сантехнические устройства, запустил руку в темный пыльный проем, немного пошарил там и наконец вытащил пластиковую коробку. Константин открыл коробку и на всякий случай проверил ее содержимое, хотя и так знал, что в ней находится: несколько толстых банковских пачек долларов и евро – все, что ему удалось накопить за годы почти безупречной работы управляющим. К сожалению, денег было еще недостаточно, но ничего не поделаешь: оставаться здесь дальше было слишком опасно. Там же, в пластиковой коробке, лежали и его заграничный паспорт с визой, и билет на самолет до милого немноголюдного городка на другом конце света. Разложив деньги и документы по карманам, Константин вышел из ванной. Как раз в это время на его телефон пришло сообщение от таксомоторной фирмы: «Автомобиль “Форд-эскорт” номер такой-то подан». Константин удовлетворенно кивнул, подхватил заранее приготовленную сумку и направился к двери. – Костя, ты уже уходишь? – Да, мама, я же тебе говорил… – Приходи не поздно, я буду тебя ждать к ужину! Я приготовлю твои любимые морковные котлеты! Морковные котлеты Константин Романович ненавидел всеми силами души. Почти так же сильно, как Мариночку. И теперь он надеялся больше никогда не слышать ни о котлетах, ни о старой деве. Напоследок он громко хлопнул дверью и покинул квартиру. Серый «форд» действительно уже стоял у порога. За рулем сидела женщина – худощавая, невзрачная, в темных очках, совершенно не нужных в пасмурный день. Константин Романович бросил сумку на заднее сиденье, сел рядом и проговорил: – В аэропорт! Машина негромко фыркнула и поехала. Константин Романович прикрыл глаза и задумался. Конечно, жаль, что приходится оставлять хлебное место управляющего такого элитного дома, но ситуация явно накалилась, и дольше оставаться здесь небезопасно. А так… через три часа он будет в самолете, а еще через семь часов выйдет в небольшом аэропорту, откуда будут видны снежные вершины гор и бирюзовый океан. На первое время денег ему хватит, а там он что-нибудь придумает… Константин Романович прикрыл глаза и предался восхитительным мечтам. Тихий шепот прибоя, перистые пальмы над морем, спускающиеся к берегу каменные лестницы, уютные ресторанчики на узких улочках старого города, пламенеющие цветы бугенвиллии, смуглые длинноволосые гитаристы на перекрестках… Все это будет, и будет очень скоро! Константин вздохнул, открыл глаза и в первый момент удивился, что увидел над собой не ярко-синее небо тропиков, а тяжелые, тускло-серые облака. Потом он вспомнил, что еще только едет в аэропорт, и огляделся по сторонам. Они ехали по какому-то незнакомому и малопривлекательному району, среди промышленных зданий и гаражей. – Где это мы? Как-то странно мы едем! – Пробки объезжаем, – пробормотала таксистка, не поворачивая головы. – А что это за район? – Промзона недалеко от Витебского вокзала. – От Витебского? – переспросил Константин. – Так это еще очень далеко от аэропорта! Этак я на самолет опоздаю! – Никуда вы не опоздаете! – проворчала женщина и свернула в узкий проулок между двумя зданиями без окон. – Куда это вы? – спросил Константин, и в душе у него шевельнулось какое-то нехорошее предчувствие. – Куда надо! – и машина остановилась. – Но постойте… – забормотал Константин Романович, – мне нужно в аэропорт… у меня самолет через полтора часа… я на него уже не успею… что это за дела… я буду жаловаться… – Жалуйся! – женщина выбралась из машины, подошла к задней дверце и приказала: – А теперь выходи! – То есть как выходить? Почему выходить? |