Онлайн книга «Пляжный клуб»
|
– Да, – ответил Джеймс. Мак стал выбривать над верхней губой. – Когда будешь бриться сам, смотри, не порежь губу. Иначе будет кровоточить много часов. Вот и все, готово. Мак отступил. – Давай ополоснем лицо, – предложил он. Джеймс включил воду, плеснул себе в лицо и обтерся полотенцем. – А что мы делаем после того, как ополоснулись? Помнишь? Джеймс потерянно смотрел в зеркало. Мак взял тюбик и выдавил немного лосьона в ладонь Джеймсу. – Вот, намажься. Никакой туалетной воды, только лосьон. Не забыл? – Не забыл, – сказал Дежймс. – И маме напоминай. Умей настоять на своем. Мне будет неприятно знать, что ты воняешь духами, как девчонка. Джеймс натерся лосьоном. – Чисто выбрит, – проговорил он. – Чисто выбрит и готов ехать. Мак потянулся к дверному замку, но вдруг остановился. – А я тебе нравлюсь, Джеймс? – спросил он. – Нет, – ответил тот. В его зеленовато-серых глазах застыла непроглядная тьма. – Я тебя люблю. Перед уходом Мак кинул взгляд на Андреа, та упаковывала вещи. – Твой сын опять чисто выбрит. Прости, боюсь, я его так ничему и не научил. Андреа зажала подбородком свитер и складывала рукава. – Не переживай. – Ну что, тогда я пошел, – сказал Мак. – Знаешь, у меня сейчас нет сил на сентиментальные прощания, – сказала она. – У меня тоже, – произнес он. Андреа прищурилась. – Только не надо думать, что ты принадлежишь мне или еще кому-то. Ты – хороший человек и сам себе хозяин. Но ты подумай о том, что я сказала про Марибель, хорошо? – Уже подумал, – ответил Мак. Андреа вставила руки в шлепки Джеймса. – Не могу представить, что мы с тобой больше не увидимся. Нелепость какая-то. – А я все больше убеждаюсь, что в жизни нет ничего нелепого, – ответил Мак. – Давай пока без прощаний. Просто «пока». Вдруг ты меня еще увидишь, и не там, где могла бы представить. – Ты что, уезжаешь? – Обещаю, что не свалюсь к тебе как снег на голову. – Нет, ты правда решил уехать? Мак обнял ее. – Счастливого пути. – Втянул в себя запах ее волос, но не ощутил ожидаемого прилива тоски. Он специально не стал говорить своего обычного «люблю», однако Андреа все равно его как будто услышала. – Я знаю, – проговорила она. Мак подъехал к подвальной квартире, которую еще недавно считал своим домом. Тихо постучался в дверь, но не услышал ответа. Постучал громче. Мгновение спустя Марибель распахнула дверь. – О, боже, – сказала она. С ее загорелого лица сошла краска. Она побледнела, словно ее сейчас стошнит. – Прости, Мари. Нам надо поговорить. – О чем? – Можно войти? – спросил Мак. У нее задергалась кожа над веками. – Наверное. Она придержала перед ним сетчатую дверь, и он зашел в квартиру. За обеденным столом, уплетая из коробки пиццу, сидел Джем Крендалл. Он, как и Марибель, побледнел при виде Мака, вскочил с места. – Привет, Джем, – поздоровался Мак. – Ну все, мне пора, – заторопился тот. – Сваливаю отсюда. Мак попытался скрыть удивление. Встреча с Марибель сама по себе была тяжелым испытанием, но увидеть за обеденным столом коридорного?… – Я не понял, – пробормотал Мак. – Что тут у вас происходит? – Мы – друзья, – поспешила ответить Марибель. – Не удивляйся. Ты и понятия не имеешь, что происходит в моей жизни. – Ну да, – ответил Мак. – Судя по всему. Джем пошел к двери, прихватив с собой недоеденный кусок и дожевывая его по пути. – Вы давайте тут, решайте между собой, – пробормотал он и вдруг, обернувшись, добавил: – Но если ты, Питерсен, хоть пальцем ее тронешь или доведешь до слез какими-нибудь словами, убью, так и знай. – Отлично, – проронил Мак. Теперь оба коридорных мечтали свести с ним счеты. – Я не шучу, – добавил Джем. – И хотя ты ко мне очень хорошо относился, нельзя так поступать с Марибель. Если ты вдруг снова ее обидишь, у тебя будут проблемы. – Хорошо, я понял, – проговорил Мак, с трудом подавив улыбку. – Буду иметь это в виду. Когда Джем ушел, Марибель уселась за стол. – Ладно, пришел сюда как хозяин, – сказала она. – Хочешь поставить точку? Я так и подумала. Но мог бы сначала позвонить. Мак обвел взглядом квартиру. Он сильно соскучился по дому. И стертый коврик, и даже прелый запах сырой губки – все казалось родным. – Я тебя люблю, – проговорил он. – Когда любят – не крутят шашни на стороне. Не обманывают человека шесть лет. Ты понял? Так что грош цена твоим признаниям. – Так-то оно так, – согласился Мак, – но я все равно тебя люблю. – Ага. – Я поговорил с Биллом насчет процентов. Марибель вскинула брови: – Что, правда? – Он отказал, – продолжил Мак. – Они оба отказали, Тереза тоже. Мол… Кстати, ты в курсе, что у Сесили происходит?… – Что она берет академический и едет к своему парню? – Они расстроились. Не хотят давать мне проценты. Думают, это станет для нее лишним поводом, чтобы сбежать. Мол, вся ответственность будет на мне, а Сесили упорхнет, как вольная птица. – Так и есть, – подтвердила Марибель. – Она мне тоже говорила. Очевидно, тебе не повезло. Мак опустил взгляд в ладони. – Ты видишь, я все равно спросил. Марибель тормошила рукой коробку от пиццы. – Ты опоздал, Мак. – Да как я мог опоздать, всего две недели прошло! О чем ты? И кстати, что тут делал Крендалл? – Я ему нравлюсь, – ответила Марибель. – И даже больше, он меня любит, не побоюсь этого слова. – Отлично! А ты для него не старовата? Она фыркнула: – Не тебе судить. – Значит, ты запала на «Мистера Ноябрь»? – Я не знаю, что происходит, Мак, – произнесла Марибель. Теперь в ее голосе сквозила печаль – не осталось ни злобы, ни сарказма. – Наверное, мне придется уехать. – Почему? – Для меня здесь все кончено. Я попыталась прижиться – не вышло. Шесть лет назад я влюбилась и решила остаться. Но это был летний роман, и не больше. Роман потому и манит, что не вечен. – Она стрельнула в него синими глазами. – И знаешь что? Наше с тобой лето закончилось. |