Книга Дверь, ведущая в ад, страница 25 – Евгений Сухов

– Это почему? – Шеф уже загорелся любопытством.

– Да потому, что и исчезновение Сании, и убийство Ларисы каким-то образом связаны с этим кафе. Ведь обе девушки работали в нем, и убийца, в чем я уже не сомневаюсь, не единожды бывал в этом кафе, а, может, и продолжает бывать, присматривая себе очередную жертву. А это значит, что он, как я уже вам докладывал, либо живет где-то поблизости, либо работает непосредственно в парке. Например, обслуживает аттракционы…

– Резонно, – заметил шеф. – Но вот что касается премии в размере месячного оклада каждому, это, на мой взгляд, слишком, – неодобрительно покачал он ухоженной головой.

– Премия вполне нами заслужена, шеф, – не дал я ему договорить, чтобы не услышать отрицательного ответа. И продолжил докладывать дальше: – Кроме того, мы сняли на камеру разговор с директрисой кафе «Берлога» Клементиной Шацкой и шеф-поваром Борисом Шацким. Они муж и жена, и кафе принадлежит им. Шацкие рассказали нам, что у Ларисы был парень, который приезжал к ней на работу на автомобиле «Шкода Йети», и даже вспомнили пару цифр с номерного знака этого авто.

– Какое они оставили впечатление?

– Мутные они, эти Шацкие. Химичат там что-то в своем кафе… А еще мы поговорили с подругой Ларисы Бекетовой, кассиршей Светланой, которая работает в кафе полтора года и знала пропавшую Санию. Светлана подтвердила нам, что у Ларисы был парень по имени Андрей, который частенько заезжал за ней на работу, и сообщила, что Лариса с ним крепко поругалась накануне убийства, то есть четвертого января. Однако в день убийства Ларисы Светлана того парня около кафе не видела.

– Гм, неплохо, – был вынужден признать шеф. – Нарыл достаточно, считая, что работал в выходные… Но вот что касается премии, то я хотел бы заметить, что сумма, предложенная тобой…

– Так вот… Я нашел этого парня, шеф, – с энтузиазмом продолжал я, бестактно перебив шефа. – Его зовут Андрей Викторович Батин. Он брат одного криминального авторитета, имеющего легальный и нелегальный автомобильный бизнес…

– Ты встречался с ним? – заинтересованно спросил шеф, рассчитывая, наверное, услышать ответ, что, мол, я еще встретиться с ним не успел, но на днях встречусь, чтобы иметь хотя бы какое-нибудь мало-мальское основание в отказе премии или понизить ее сумму.

Но я в ответ бодро ответил:

– Разумеется, шеф. Вы же знаете, я не могу работать спустя рукава. Я его натурально допросил!

– Да? – уныло промолвил шеф, старательно скрывая интерес.

– Да, – кивнул я.

– И твои заключения?

– Исключил его из списка подозреваемых.

– На каком основании?

– Все очень просто. На основании того, что Андрей любил Ларису.

– То есть этот Андрей, у которого еще и брат бандит, сказал тебе, что любил Ларису, и ты на основании этих его слов сделал вывод, что он не мог ее убить? – с нескрываемым сарказмом спросил шеф.

– Он не говорил, что любил Ларису, – спокойно заметил я.

– Ах, он даже и не говорил… А как же ты умозаключил, что он не убивал девушку? – вытаращился на меня шеф.

– Просто я слышал его голос и видел его глаза, шеф.

Шеф еще какое-то время молча смотрел на меня, а потом спросил:

– Это все?

– Нет, шеф. Пока все нормальные граждане отдыхали и наслаждались новогодними каникулами, я бросил все свои силы и время на разработку версии, что из мест заключения или излечения вернулся или сбежал маньяк, который принялся за старое. Вычислив путем умозаключений, что нынешнее убийство Ларисы и исчезновение Сании может быть делом рук маньяка, орудовавшего в Измайловском парке в девяностые годы, я вышел на бывшего следователя прокуратуры, который уже восемнадцатый год находится на пенсии. Он очень старый и основательно глуховат. Зовут его Знаменский Николай Павлович. С ним я имел весьма продолжительную беседу, записанную мной на диктофон.

– И что там?

– Удалось выяснить, что тот маньяк, Филипп Бузько, убивший в Измайловском парке в течение девяносто третьего, девяносто пятого и девяносто седьмого годов десять молодых женщин и одного мужчину, был пойман и изобличен в свершенных преступлениях в девяносто седьмом году.

– Та-ак…

– Решением суда он был осужден на принудительное лечение в специализированной психиатрической больнице с интенсивным наблюдением в городе Казани, где был изнасилован и повешен уголовниками, находившимися в той психушке. Так что в Измайловском парке появился новый маньяк-убийца, отдающий предпочтение девушкам с рыжими волосами. И маньяк этот имеет какую-то связь с кафе «Берлога»… – Я замолчал и выжидающе уставился на шефа.

– Теперь все? – спросил он.

– Да, – ответил я с достоинством человека, преодолевшего все трудности и честно выполнившего свой долг. – Так что, шеф, первая передача программы, названной вами «Возвращение «измайловского маньяка», с полным культурологическим экскурсом в историю разного рода преступников и извращенцев, орудующих на территории нынешнего Измайловского парка, и рассказ о новом убийстве девушки в злосчастном парке может выйти в пятницу шестнадцатого января без проблем. Более того, материала уже собрано столько, что его хватит на вторую передачу, – принялся загибать я пальцы, – и, скорее всего, даже на третью. Плюс интервью со стариком-«олимпийцем» Сахниным, которое может вылиться в отдельную передачу.

– Да, пожалуй, так оно и есть, – согласился шеф. – Хорошо поработал.

– Но вот что дальше? – теперь уже я напустил на себя задумчивость.

– В смысле? – удивленно посмотрел на меня шеф.

– В смысле того, что дальше у меня нет никаких зацепок, – честно и без обиняков ответил я.

– Что, совсем никаких? – продолжал смотреть на меня шеф.

– Совсем, – вынужден был признать я.

– И что ты собираешься делать? – спросил шеф с ноткой участия.

– Пока жду, – коротко ответил я.

– Чего?

– Что мне выдаст подсознание.

– Это, знаешь ли, тонкая материя, ты к нему поосторожнее относись, – проговорил шеф и замолчал.

Мы немного помолчали, после чего я вышел из кабинета шефа. Через час на доске объявлений появился приказ, по которому я, оператор Степа и наш водитель Степаныч премировались за работу в праздничные дни суммами по десять тысяч рублей.

Что ж, и то хлеб…

Когда я вернулся домой, подсознание молчало: ни вскриков, ни всплесков, ровным счетом ничего. А сознание, напротив, рисовало разные радужные картинки, связанные с Ириной, поскольку близился вечер, а она обещала вечером подойти.

Подсознание молчало, когда она пришла, и я приготовил нам ужин.

Естественно, молчало подсознание, и когда я принялся за осуществление приятных картинок наяву…