
Онлайн книга «Теплая Птица»
Я остановился перед глухими воротами. Видимо, нужно постучаться… Отколупнув ногой кусок обледенелого снега, я с размаху швырнул его в ворота. Лед разлетелся на куски, словно разбилась хрустальная ваза. А ворота оказались не такими уж и глухими. Скрипнув, отворилось окошко; заспанные глаза уставились на меня. – Че надо? – На рождественские испытания. Караульный простужено засмеялся. – А еще раньше ты не мог придти? – Не понял? – А тут и понимать не х… Приказа запускать мясо пока не было. Окошко захлопнулось. Под мясом стрелок, надо полагать, разумел таких, как я. Ну что ж, мясо так мясо. Я присел на корточки напротив ворот: жаль, не из чего развести костер. Достав из-за пазухи сухарь и сушеного кальмара, принялся жевать без особого удовольствия, просто чтобы убить время. – Не пускают, братан? Рыжеволосый мужик в форме стрелка остановился напротив меня. Надо же, как тихо ходит, – даже снег не скрипнул! Я поднялся на ноги. – Как видишь. – Вот козлы, блин, – рыжий смачно харкнул в сторону ворот. Этот мужик был сшит природой весьма добротно. Стрелковая одежка, коей следовало бы быть на пару размеров больше, выразительно подчеркивала его мускулатуру. – Борис, – он протянул широкую руку. Не знаю: то ли язык мой как-то не так повернулся, то ли само естество, носящее имя «Андрей», отказалось становиться стрелком. – Ахмат, – представился я. И мне стало легче. Пусть будет так: этот незнакомец – Ахмат участвует в испытании, возможно – становится стрелком, а Андрей вроде как ни при чем. – Смотри-ка, еще трое, – сказал Борис. – Ну, теперь потянутся… Он оказался прав: у ворот собралось человек тридцать. И – молчание, волчьи взгляды: скоро мы будем рвать друг другу глотки… Знать имя того, кто рвет тебе глотку, либо того, кому рвешь глотку ты – непозволительная роскошь. Похоже, из всех нас так не считал лишь Борис. Он заговаривал с каждым новоприбывшим, но в ответ получал презрительное молчание. – Во, народ, – поняв, что с этим народом словесной каши не сваришь, Борис снова подошел ко мне. – Суровые, б… дь. Я усмехнулся: а ты чего ждал? – Такое впечатление, что их только из Джунглей пригнали. Дикари. – В Джунглях не дикари, – не выдержал я. – В Джунглях – игроки, которым Теплая Птица так же дорога, как и мародерам. – Правда? – он явно обрадовался моей отзывчивости. – А я думал – там одно зверье, вроде тварей. Кстати, о зверье. В толпе перед воротами началось движение. – Запускают? – вытянул шею Борис. Толпа выплюнула хрипящий клубок. Перекатившись несколько раз по снегу, он распался на две части – узкоглазого скуластого мужика, прячущего за пазуху нож, и бородача с залитой кровью грудью. Ошмонав карманы убитого, победитель спокойно занял свое место в толпе. Похоже, этот инцидент послужил для кого-то знаком. Ворота отворились. Толпа хлынула было внутрь, но тут же подалась назад под ударами прикладов. Нас встречал отряд стрелков в полной боевой готовности. Невысокий седой командир что-то кричал караульному. Наконец, он вспомнил о нас: – Не толпиться. Запускать по одному! Куда ты прешь? Командир вскинул пистолет и выстелил в голову особо нетерпеливому претенденту. Разом все успокоилось. Толпа растянулась в длинную цепочку, в самом конце которой очутились мы с Борисом. – Несправедливо, – недовольно пробурчал Борис. – Пришли первыми, зайдем последними. Как раз в это время стрелки за руки за ноги выносили убитого командиром претендента. Тело с хрустом упало в сугроб. – И умрем последними, – добавил Борис. Я засмеялся. – Кому весело? – крикнул командир. Он даже привстал на цыпочки, осматривая цепочку. Я поспешил проглотить смех, совершенно здесь неуместный. – Прости, братан, – Борис положил мне руку на плечо. Я сердито скинул ее. Этот болтун доведет до могилы. Цепочка стремительно уменьшалась. Один за другим претенденты исчезали за воротами. Наконец, очередь дошла до Бориса. Он кивнул мне: – Удачи, Ахмат. – И тебе удачи. Борис скрылся за спинами стрелков. Хороший малый, – Христо был бы рад видеть его среди возрожденцев… – Последний, что ли? – командир окинул меня нехорошим взглядом. – Похоже, да. – Входи. За воротами были только стрелки, ни одного претендента. Командир откашлялся и, запинаясь, прочел с желтого листа следующее: – Согласно приказу 45в, подписанному лично Лорд-мэром, лицу, явившемуся на Рожественские испытания, присваивается порядковый номер, в полном соответствии с очередностью. Лицо, получившее номер, подпадает под юрисдикцию Устава Армии Московской Резервации и обязано бережно хранить номер, в случае утраты претендент подвергается каре по пункту 2 седьмого параграфа Устава Наказаний. Покончив с официозом, командир с видимым облегчением сунул бумагу в карман. – Тебе все понятно? – Да. – Отвечать «Так точно, офицер». – Так точно, офицер. – Ну, тогда, держи. Офицер протянул мне металлический кружок с выбитой цифрой «32». – Эй, – он обратился к стоящим навытяжку стрелкам. – Фомин и Сосо – проводите его к особистам. В интонации, с которой седой офицер произнес слово «особисты», я уловил презрение, смешанное со страхом. Два стрелка выскочили из строя. – Ну, ты, шагом арш! – крикнул один из них – черноусый мордоворот, и несильно ударил меня между лопатками прикладом АКМ. Я послушно зашагал по плацу, а на душе скребли кошки – до чего же погано по доброй воле соваться в пасть льва. Из труб на крышах многочисленных деревянных бараков, поднимался рыжеватый дым. За шаткими стенами слышались разговоры, ругань, крики. Когда мы проходили мимо очередного барака, хлипкая дверь отворилась, и в облаке пара на пороге возник обнаженный до пояса стрелок. Не спускаясь вниз, прямо с крыльца, он принялся мочиться и, когда я приблизился, задел меня желтой теплой струей. Конвоиры захохотали, я же усилием воли заставил себя продолжить путь, стряхнув со щеки вонючие капли. За бараками показалась гигантская статуя, смутно мне знакомая. Вернее, не мне, а Андрею Островцеву. Два могучих тела, воздевшие в едином порыве руки, с накрепко стиснутыми в кулаках рукоятками серпа и молота – не вырвешь, не отнимешь – эти двое могли бы держать на руках небесный свод. Рабочий и колхозница. Мужчина и женщина. Прямо как я и Марина. |