Онлайн книга «Камни вместо сердец»
Ликон посмотрел в сторону деревни, а потом туда, где длинное, нарезанное полосками поле венчало низину. Крестьяне старательно пропалывали свои гряды. И Джордж заговорил с внезапной страстностью: – Мы обязаны защитить этих людей, мастер Шардлейк. Потому-то и была собрана эта армия. A теперь я должен выяснить, куда отправился капитан. Он зашагал прочь. – Кажется, я обидел его, – сказал я Бараку. – Ему полезно знать, что думают люди об этой войне. – Тем не менее, в конечном счете, он прав: мы должны защитить себя. И сделать это предстоит ему и его людям. – А знаешь что, – проговорил Джек. – Давай сходим в деревню. Я не возражал бы против ломтя бекона. Настоящего центра у деревни не было: вытянутые дома самой разной длины грудились в ней как попало, и между ними вились тропки. Перед невысокой квадратной и приземистой пекарней был выставлен стол с беконом и толстыми ломтями ветчины. Несколько солдат были заняты спором с теми пожилыми женщинами, которые встретили нас у деревни и теперь стояли за импровизированным прилавком. В самом центре перебранки оказался Угрюм. Из домов, тем временем, выходили новые селяне. Одна из старых женщин размахивала полученной от Угрюма монетой с тем же отчаянием и яростью, которые я видел десять дней назад в Чипсайде. – Это разве деньги? – кричала она. – Это не серебро! Стыдно вам, солдатам короля, обманывать бедных крестьян! Угрюм успешно огрызался: – Это одна из новых монет, бестолочь ты деревенская! Это тестон, шиллинг! К нему шагнул суровый с виду старик. – Не смей оскорблять мою жену, обезьян! – слегка оттолкнул он скандального лучника. Другой солдат тут же, шагнув вперед, толкнул старика: – И ты не толкай Угрюма! Хоть он и обезьян, но наш обезьян! Капрал Карсвелл поднял руки: – Пошли, парни. Не нарывайтесь на неприятности, иначе нам придется весь день маршировать в джеках. – Да что эти селюки понимают в монетах! – проговорил Угрюм с насмешкой. По собиравшейся толпе пробежал многозначительный ропот. Босоногие детишки с увлечением наблюдали за происходящим. – Прошу вас успокоиться, – выкрикнул Карсвелл. – Спокойствие! Наш обезьян говорит правду, это действительно новые монеты нашего королевства! Угрюм бросил на него красноречивый взгляд. – Тогда платите старыми! – крикнул один молодой селянин. Вперед шагнул юный стрелок Ллевеллин: – Все старое мы истратили. Прошу тебя, добрая женщина, мы три дня ничего не ели, кроме хлеба и сыра! Старуха-продавщица скрестила на груди руки: – Это твоя забота, мой милый. – Эту вот каргу бы, да выставить против французишек! – продолжал вопить Угрюм. – Только увидят ее, тут же разбегутся! Вперед шагнула парочка селян постарше. В отчаянии посмотрев по сторонам, Карсвелл увидел меня и указал в мою сторону: – Вот, смотрите, с нами едет джентльмен, адвокат. Он подтвердит наши слова. Крестьяне уставились на меня злыми глазами. Чуть поколебавшись, я кивнул: – Действительно, выпущена новая монета. – И солдаты теперь возят с собой горбунов-адвокатов, чтобы дурить народ! – Ничто не могло успокоить старую женщину. Селяне одобрительно забормотали. Я шагнул вперед: – Видите, на монетах голова короля. – Это не серебро! – выкрикнула пожилая селянка прямо мне в лицо. – Я знаю серебро и на вид, и на ощупь! – Оно смешано с медью. В Лондоне считают, что эта монета стоит восемь пенсов старыми деньгами. – Девять пенсов! – с надеждой пытался поправить меня один из солдат. – Восемь пенсов, – жестко повторил я. Старуха покачала головой: – Какая разница. Мне не нужна эта жестянка! – Помолчи, Маргарет, – вмешался один из стариков. – Мы закололи свинью Мартина, чтобы получить это мясо, и теперь нам надо продать его. Я достал свою мошну: – Я заплачу вам старыми деньгами. А потом солдаты заплатят мне по восьми пенсов за новый тестон. По сборищу деревенских жителей пробежал одобрительный ропот. В глазах старухи еще не угас огонек подозрительности, но она согласилась: – Можете забрать все мясо за четыре шиллинга подлинным серебром. С учетом услышанных мной оскорблений я должна была бы потребовать пять шиллингов, но остановимся на четырех. Сделка оказалась разорительной, но я кивнул в знак согласия. Напряженность, копившаяся в жарком полуденном воздухе, рассеялась, когда я отсчитал дюжину серебряных гроутов [26] , каждый из которых старая женщина придирчиво рассмотрела, прежде чем кивнуть и махнуть рукой в сторону мяса. Солдаты похватали свое, а селяне возвратились в дома, бросая на нас через плечо враждебные взгляды. Собрав деньги с рекрутов, Стивен Карсвелл приблизился ко мне: – Благодарю вас, сэр, от лица всех моих людей. Вот их деньги. Если бы началась драка, мы оказались бы по уши в дерьме перед лицом офицеров. – Помедлив, он добавил: – И вы окажете нам еще большую любезность, если не упомянете об этом в разговоре с капитаном Ликоном. – Ага, – добавил Том Ллевеллин. – Мы знаем, что вы его друг. Я улыбнулся: – Быстра людская молва. Подошедший Угрюм одарил нас мерзким взглядом. Я заметил на его куртке перламутровые пуговицы и вспомнил, что Ликон говорил о различиях в одежде солдат. Вечно недовольный солдат тем временем заговорил: – Карсвелл, здесь назревала превосходная драчка, и ты, заячий хвост, предотвратил ее. – Со стариками и детьми? – хмыкнул Стивен. Несколько старших солдат уже враждебно посматривали на Угрюма, и тот, отвернувшись, зашагал дальше. – Простите его, сэр, – проговорил Карсвелл и оглянулся на молодого лучника: – Пошли-ка, валлиец, пора назад! Я с любопытством посмотрел на Ллевеллина: – Судя по произношению, ты все-таки не валлиец? – Да, сэр. Это мой отец из Уэльса. Он-то и научил меня обращаться с боевым луком, – ответил юноша с гордостью, а затем по лицу его пробежала тень. – Но мне нравится и работа у горна. Стивен толкнул его локтем: – A как насчет твоей девчонки, парень? – Он повернулся ко мне и пояснил: – Он собирается жениться на Рождество. – Поздравляю, – сказал я. – Но где мы будем на это самое Рождество? – с грустью в голосе вопросил Том. |