Онлайн книга «Камни вместо сердец»
– Полирую свой лук. – Юноша чуть улыбнулся. – Мистрис Абигайль предпочитает, чтобы я занимался этим делом вне дома, но кто узнает об этом в такой час? – Действительно, сейчас очень рано. – Я люблю вставать раньше других, чтобы получить возможность побыть в собственном обществе, пока все они не проснулись. – Уловив нотку пренебрежения в голосе Хью, я пристально посмотрел на него. Покраснев, он прикрыл шею рукой. Очень стесняется оставленных оспой отметин, подумал я. – У вас много книг… разрешите взглянуть? – попросил я. – Будьте добры. Там была латинская и греческая классика, книга манер молодого джентльмена, «Сэр Гавейн и Зеленый Рыцарь», «Книга Охоты», «Здоровое Питание» Бурди, а также «Утопия» сэра Томаса Мора. Вопреки обычаю, я не обнаружил в этой маленькой библиотеке никаких религиозных книг, за исключением Нового Завета. – Отличное собрание, – заметил я. – У немногих людей вашего возраста найдется столько книг. – Некоторые принадлежали моему отцу, и мастер Хоббей прихватил их для меня из Лондона. Однако мне не с кем поговорить о них, после того, как уехал наш последний наставник. Я взял в руки «Книгу Охоты»: – Полагаю, что это классический труд по охотничьему делу? – Именно так. Написан французом, но переведен герцогом Йоркским, погибшим при Азенкуре, когда девять тысяч английских лучников остановили громадное французское войско, – рассказал Кертис с гордостью, опускаясь на край постели. – Наверное, вы ждете охоту, которая должна состояться на следующей неделе? – спросил я. – Очень жду. У меня это будет всего лишь третья охота. Мы не слишком много общаемся с соседями. – Насколько я понимаю, необходимо некоторое время для того, чтобы местные джентльмены признали новую семью. – Гостей сюда приводит лишь перспектива охоты. Так, во всяком случае, говорит мистрис Абигайль. Итак, рассудил я, понятно, в какой изоляции здесь пребывают не только Хью, но и Дэвид. – Это я на последней охоте завалил оленя, – с гордостью проговорил мой молодой собеседник. – Мне рассказали, что вы получили в качестве награды его кость, которую с тех пор носите на шее. Рука юноши вновь коснулась собственной шеи, а глаза его сузились: – И кто же вам это сказал? – Мастер Эйвери. – Так вы расспрашивали его обо мне? – Хью, единственной причиной, заставляющей меня находиться здесь, является ваше благополучие. Взгляд непроницаемых голубых с зеленью глаз обратился ко мне. – Я уже говорил вам вчера, сэр, что не имею никаких жалоб. – Перед моим отъездом из Лондона Бесс Кафхилл передала мне для вас некий предмет, который мистрис Хоббей когда-то отдала Майклу. Он принадлежал вашей сестре. – Открыв ладонь, я показал лежащий на ней красивый крест. В глазах Кертиса мгновенно вскипели слезы. Он отвернулся. – Майкл хранил его до самой смерти? – спросил Хью разом охрипшим голосом. – Да, до самой смерти. – Я положил крест рядом с ним на постель. Протянув руку, молодой человек взял крест, после чего достал платок, вытер глаза и посмотрел на меня: – Так мистрис Кафхилл помнит мою сестру? – Самым искренним образом. Парень помолчал какое-то мгновение, сжимая крест в руке, а затем поинтересовался: – А каким сейчас стал Лондон? Я был там так давно… Почти ничего не помню, кроме шума, криков людей на улицах и тишины нашего сада. И вновь я ощутил в этом юноше усталость, не подобающую его возрасту. – Если бы вас отправили в университет, вы смогли бы общаться со своими ровесниками и обсуждать с ними книги с утра до вечера. Мастер Хоббей должен обеспечить такую возможность, если у вас есть подобное желание, – сказал я ему. Поглядев на меня, юноша напряженно улыбнулся, а затем процитировал: – «В учебе каждая часть тела является праздной, что поощряет грубые и холодные гуморы». – «Токсофил»? – Да. Но вы знаете, что я хочу не учиться, а отправиться на войну. Использовать свое мастерство во владении луком. – Признаюсь, что, на мой взгляд, мастер Хоббей справедливо вам в этом препятствует. – Когда в пятницу вы поедете в Портсмут, встретитесь ли вы там с вашим другом, капитаном стрелков? – Надеюсь на это. – Мы с Дэвидом тоже туда едем, чтобы посмотреть на корабли и солдат. А скажите, не было ли среди этих лучников молодых людей моего возраста? Мне случалось видеть в ротах, проходивших по Портсмутской дороге, и тех, кто на вид казался моложе меня. Я подумал о Томе Ллевеллине и покачал головой: – По правде сказать, мастер Хью, самый молодой рекрут из тех, кого мне доводилось встречать, был примерно на год старше вас. Такой крепкий парень. – На мой взгляд, у меня достаточно и силы, и мастерства, чтобы отправить каленую стрелу в сердце француза. Да пошлет Господь мор на их головы! – с чувством проговорил Кертис. Должно быть, на моем лице отразилось удивление, так как он покраснел и склонил голову, потирая одну из рябинок на собственном лице. Парнишка вдруг показался мне весьма ранимым. Он вновь посмотрел на меня. – А скажите мне, сэр, мастер Дирик – друг вам? Говорят, что адвокаты соперничают на суде, но в жизни дружат. – Иногда так случается. Но мы с мастером Дириком ни в коем случае не друзья. Юноша кивнул: – Это хорошо. Он мне не нравится. Но в этой жизни нам зачастую приходится общаться с теми, кто нам не по вкусу, не так ли? – горько усмехнувшись, он добавил: – Время идет, сэр. Я не вправе задерживать вас. – Быть может, после моего возвращения мы сумеем поговорить о «Токсофиле» и других ваших книгах. Полностью овладев собой, Хью снова взглянул на меня: – Да, возможно. – Буду ждать. Я оставил его сжимающим в руке крест Эммы. Продвигаясь дальше, я припомнил слова Абигайль, говорившей, что охота кажется ей небезопасной, и ответ ее мужа, заявившего, что он не в состоянии больше терпеть эту изоляцию. Чего же они боятся? Нет ли в этом какой-то связи со вчерашним выстрелом в нас с Джеком? Вне зависимости от того, что именно было сокрыто в Хойленде, я ощущал, что Хью знает, по крайней мере, часть тайны. И потом, эта свара с деревенскими жителями… Нетрудно было понять, что логика событий в Хойленде типична для лендлорда, решившего согнать с земли селян и отобрать ее для собственных нужд. Мне не раз доводилось сталкиваться с подобными процессами в Ходатайственной палате. Типична была и политика селян: ими руководили мелкие землевладельцы, подобные Эттису, a некоторых бедняков удавалось застращать до того, что они продавали свои наделы лендлорду. |