Книга Путешествие в Закудыкино, страница 7 – Аякко Стамм

– Цигель Айлюлю Моторс! – продолжал посетитель, эффектным движением превратив ладонь в многозначительно поднятый указательный палец.

– Как вы сказали? – Обрыдкина уже сидела на своем стуле, вся обратившись в слух и заострив внимание до предела. – Повторите, пожалуйста, если можно, я запишу.

– Пишите, – благословил посетитель. – Пиндюрин!

– Куда, простите? Я не пОняла.

– В будущее! В прошлое! В вечность! К едрене матери! Короче, куда хотите. Пиндюрин – моя фамилия. Алексей Михайлович, можно Лёха, но без фамильярностей – не люблю. Для вас просто Пиндюрин, – он вошёл в азарт, аршинными шагами измерял пространство кабинета, то заламывая руки, то разводя их в стороны, то сжимая в замок за спиной, периодически потрясал указательным пальцем в воздухе и возглашал: «Эврика!». – Уникальное изобретение! Переворот в науке! Японцы отдыхают! Испытание проведем сейчас же, немедленно, прямо здесь. Вы будете моим ассистентом, – указал он на Женю. – Вы…

Хенксе Марковне показалось, что перед ней живое воплощение известного плаката с изображением красного мужика в будёновке и вопросом: «Ты записался добровольцем?». Она готова была вскочить, вытянуться во фрунт и молодцевато заорать: «Яволь!», но слов таких она, к сожалению, ещё не знала, и поэтому промолчала.

– … вы будете вести протокол, – сформулировал Пиндюрин задачу Обрыдкиной. – А вы…

Профессор уже пришёл в себя и, подозрительно прищурившись, наблюдал за происходящим. Природная интуиция и богатый опыт подсказывали, что перед ним таки авантюрист и проходимец, но в то же время присущая ему осторожность как-то сдерживала и советовала подождать.

Алексей Михайлович решил помочь Нычкину разрешить дилемму, как отнестись ко всему происходящему и что предпринять дальше.

– … вы, уважаемый, будете генеральным руководителем проекта и главным научным экспертом в одном, так сказать, флаконе.

Слепая Фемида как всегда не заметила искусно брошенного камня на одну из чаш её весов, которая незамедлительно перевесила другую. Естественно в пользу Пиндюрина.

– Так-с! – произнес профессор, выходя из-за стола и довольно потирая руки. – Что, собственно, будем испытывать?

– Как, я разве не сказал? – почти искренне удивился изобретатель и поднял над головой миниатюрный приборчик, напоминающий сотовый телефон. – Вот! Цигель Айлюлю Моторс! Программируемый аппарат независимого четырехмерного дрейфа по пространственно-временному континууму!

– Что? – прозвучали хором все три голоса. Нычкин перестал потирать руки, Обрыдкина приготовилась записать новые слова, а Женя достал из кармана точь-в-точь такой же приборчик, который до последнего времени искренне считал, и не без основания, мобильником фирмы Nokia.

– Что-что, Машина Времени, вот что, – обиделся Пиндюрин.

– Ой! Ой! Ой! Только не пытайтесь поиметь нас за идиотов. Вы, батенька, таки всерьёз рассчитываете, что мы будем совсем уже дети и поимеем столько наивности, что поверим во всю эту галиматью? Это же антинаучно.

Нычкину, по роду его деятельности, не раз приходилось сталкиваться с изобретателями всякого рода вечных двигателей. И хотя машина времени попалась ему впервые, доверия к подобным проектам он не испытывал и возглавлять их явно не горел желанием.

– И не становите, пожалуйста, это ваше тело посередине в позе Ришелье! Тут вам не площадь, это таки учреждение по поводу науки! Идите, батенька мой, домой, отдохните, подумайте ещё, поработайте, поизобретайте и если таки придумаете что-нибудь, так сказать, более реально правдоподобное, приходите. Обязательно рассмотрим. А пока, увы…

Израиль Иосифович сел на своего любимого конька. Он собрался уже прочитать не очень молодому изобретателю ряд дежурных наставлений и даже открыл было рот, но явно ошибся в выборе слушателя. Он совершенно не предполагал, с кем пришлось ему столкнуться на этот раз.

Пиндюрин почувствовал, что инициатива уходит из рук. Это не входило в его планы на сегодняшний день. И он снова ринулся в атаку.

– Да что вы, уважаемый, это же действующая модель. Не раз опробованная. Я вам сейчас покажу, – и он стал набирать что-то на клавиатуре. – Мне удалось минимизировать… – Хенкса Марковна записала, – … размеры аппарата до габаритов обычного мобильника, такого, как у гражданина Резинкина…

– Резова, – поправил Женя.

– Ну да, я так и сказал, – как бы извинился Пиндюрин и продолжил. – …А эффективность его от этого только выросла. Теперь достаточно набрать дату, год и координаты места, куда вы хотите перенестись… – на этот раз он обращался непосредственно к Нычкину, медленно, но неуклонно приближаясь к нему вплотную, – … нажать вот эту пимпочку… – Пиндюрин уже дышал пивным перегаром в лицо профессора, всовывая в его руку аппарат, – … и поехали.

– Нет! Я таки не хочу никуда ехать! – завизжал прижатый к стене Нычкин. – Я не могу, я очень занят! У меня семья! Стенокардия! Остеохондроз! – он почти плакал, держа дрожащими руками аппарат. – Я старенький, мне таки пора уже на заслуженный, весьма, между прочим, заслуженный мною отдых! Я уже написал таки заявление! Не верите?! Оно в столе, тут…, вон там…

И жалостливый в глубине души Пиндюрин принял из дрожащих рук профессора Nokiю. Напряжённость ситуации несколько спала.

– Я сейчас уже напишу, честное слово… прямо сей же час, если позволите… сегодня же.… Ну, вы же интеллигентный молодой человек, вы не можете так со мной, не можете! Поехали.… И что такое, в самом деле, поехали? У меня таки сердце… – лепетал Изя, но, избавившись от аппарата, постепенно обретал соответствующее занимаемой должности присутствие духа. – … И потом, как вы себе это видите? Нельзя ж таки оставлять проект без руководителя. Нет, я таки должен обеспечить вам своё присутствие здесь, объективно, так сказать, со стороны, беспристрастно. Вот! – заключил он, несколько успокоившись.

Затем, всё ещё вздрагивая и всхлипывая, подошел к огромному сейфу, дрожащими руками открыл его, с седьмой попытки миниатюрным ключиком отпер в нём ещё какой-то ящичек, озираясь на присутствующих, достал из него шкатулочку, а из шкатулочки фляжечку дорогого армянского коньяка и наполнил, проливая мимо, маленькую рюмочку.

– Да, без руководства нельзя, – согласился Пиндюрин, забирая из рук профессора ароматный алкоголь и выпивая его одним глотком. – Хороший коньяк, – он посмотрел в пустую рюмку, отобрал у Нычкина фляжечку, наполнил её вновь и выпил залпом. Затем отправил всё в сейф и, захлопнув дверцу, … – Лимончика к нему не хватает. Ладно. Остаётесь! – …подвел черту под прениями.

Хенкса Марковна в это время напряженно размышляла над тем, как правильно пишется слово «просрацтвенноплеменнойкаптиниум», и в каких ситуациях им лучше всего пользоваться. Из состояния задумчивости её вывели медленно приближающиеся, тяжелые шаги изобретателя.

– Это не больно, и вовсе не страшно. Я отправлю вас в прошлое ненадолго, вы очень скоро нас догоните и подробно опишите в протоколе все свои ощущения, – тихо, но вместе с тем твердо, как доктор Кашпировский, говорил Пиндюрин. – Держите аппарат, нажмёте вот эту клавишу и … вперед.