Онлайн книга «Коллекционер»
|
– Ради бога. Он засмеялся, откатился от нее и лег на спину. – Ты уникальна. – Главная цель достигнута. – Почему главная цель? Она пожала плечами. Он обнял ее, повернул на бок, так что теперь они лежали лицом к лицу. – Почему цель? – повторил он. – Не знаю. Возможно, следствие воспитания в военной среде. Мундиры, регламент. Может, быть уникальной – это мой личный мятеж. – И у тебя получилось. – Но ты! Не должен ли ты вести жизнь богатого бездельника-сибарита, путешествовать по всему свету в престижные места или вращаться в замкнутом обществе Монте-Карло? А вдруг ты проводишь лето в Монте-Карло? – Предпочитаю озеро Комо. Нет, я не из богатых бездельников и тусовщиков. Конечно, мне не пришлось проходить стадию голодающего художника, но мог бы. – Дело не в том, чем ты занимаешься, а в том, кем должен быть. Прекрасно иметь талант и любовь. Не у всех это есть. – А писательское ремесло – это то, чем должна заниматься ты? – Пожалуй, что так. Я люблю это ремесло и думаю, что постепенно в нем совершенствуюсь. Но без работы «стражем домашнего очага» я была бы голодающим писателем. Мне это тоже нравится, и я хороша на своем месте. – Ты не роешься в ящиках, которые тебе не принадлежат. – Абсолютно верно. – Я бы рылся, – хмыкнул он. – И большинство людей на моем месте. Этого требует любопытство. – Отдашься любопытству, кончишь безработной. Плюс это просто грубо. – Грубость приводит к суровому наказанию. Он легонько коснулся пальцем крошечной ямочки у ее губ. – Как насчет ужина? – Теперь, когда ты упомянул об этом, официально заявляю, что умираю от голода. А мое платье в лифте. Он выждал секунду. – Окна покрыты непрозрачной пленкой. В них можно смотреть только изнутри. Специально, чтобы выводить из себя таких, как ты. – Все равно. У тебя есть халат? Или рубашка? Или мой багаж? – Если настаиваешь. Он поднялся, и она подумала, что он видит в темноте, как кошка, если так легко двигается в полутьме. Открыв шкаф, он пропал в нем, и она рассудила, что шкаф приличных размеров. Аш вернулся с рубашкой, которую бросил ей. – Она слишком тебе велика. – Это означает, что она закроет мою задницу. В обеденное время просто необходимо закрывать задницу. – Строго. – У меня не так много правил, – заметила она, надевая рубашку, – зато те, что есть, очень строгие. Рубашка действительно закрыла ее попу и верхнюю часть бедер, а также руки. Она старательно застегнула ее и закатала рукава. Он подумал, что нарисует ее и такой. Мягкой, расслабленной после секса, с тяжелыми веками и в мужской рубашке. – Ну, вот. Она одернула подол. – Теперь у тебя есть, что снять с меня после ужина. – Поскольку ты изложила это подобным образом… правила есть правила. Он схватил спортивные брюки и майку. Они спустились по лестнице вниз. – Ты ненадолго отвлекла меня от всего случившегося. У тебя это получается. – Может быть, позволить себе мысленно уйти куда-то далеко – это поможет нам сообразить, что делать дальше. Она сунула нос в пакет с едой. – Боже, все еще хорошо пахнет! Он провел рукой по ее волосам. – Имей я возможность вернуться назад, ни за что не впутал бы тебя в это. Я бы по-прежнему хотел, чтобы ты была здесь, но не впутал бы тебя во все это. – Я уже впуталась, и я уже здесь. Она подняла пакет и протянула ему. – Поэтому давай есть. И возможно, сумеем понять, что делать дальше. У него были кое-какие мысли на этот счет. Он попытался изложить их, пока они грели еду и устраивались в уголке, где он обычно обедал. – Ты был прав, – признала она, откусив первый кусочек. – Это вкусно. Итак… что у тебя на уме? У тебя такой вид, словно ты напряженно думаешь. Решаешь, что писать и как? Взгляд сосредоточенный, яростно-пристальный, как перед нападением… – У меня такие взгляды? – Совершенно верно, и сам увидишь, когда будешь писать автопортрет. О чем ты думаешь? – Если копы найдут горячую азиатскую девушку, это будет большим достижением. – Но ты так не думаешь, и я тоже. Заметь, ее не волновали камеры наблюдения. Так что либо ей все равно, найдут ее или нет, либо она отсутствует во всех системах идентификации. – Да, она не казалась особенно встревоженной, что полиция начнет искать ее или подозревать в многочисленных убийствах. – Возможно, на ее совести куча трупов, не считаешь? Господи, как странно – есть цыпленка под пармезаном и рассуждать о многочисленных убийствах. – Можно и не рассуждать. – Однако нужно. Она поддела пасту на вилку. – Приходится рассуждать, и даже если это странно, все же не становится менее необходимым. Я думала, что могу использовать это для сюжета, немного изменив, конечно. Но ничего не получается. Это реальность, и приходится иметь дело только с реальностью. Итак: возможно, она убивала раньше. Аш вспомнил аккуратную черную дырочку между бровями убитого. – Да. Думаю, в этом она не новичок. И если ты права, у ее босса должны быть глубокие карманы. Он не нанял бы любителей. – Если он нанял ее, чтобы забрать яйцо у Оливера, то она не выполнила задания. – Совершенно верно. Лайла махнула вилкой в его сторону: – Ты придумываешь способ поймать ее на яйцо как на приманку. Если она не принесет яйцо, рискует потерять работу или плату, а возможно, случится кое-что и похуже, поскольку его не волнует, что для исполнения его желаний приходится убивать людей. Он просто дает деньги, а каким образом она исполнит приказ, его не интересует. – Если он хочет именно яйцо – а что еще? – у нее не так много вариантов. Не знаю, что мог сказать ей Винни под пытками. Полагаю, учитывая, каким он был, вряд ли он что-то сказал. Но если и сказал, то он знал только, что я спрячу его в доме отца. Но не где именно. – Даже если она узнает, что яйцо там, все равно окажется в затруднении. Это очень большое поместье. И если она сумеет каким-то образом войти… – Большое «если». Учитывая охрану. Но даже если она достаточно умна, чтобы наняться туда служанкой или выпросить приглашение, она все равно не знает, откуда начать поиски. Я положил его… |