Книга Голливудская мечта, страница 19 – Джули Беннет

— Мы ведь ели ее в офисе недели две назад.

Келли пожала плечами:

— Значит, я мечтаю о ней две недели. Хотя мне казалось, что прошло намного больше времени.

Достав яичные рулетики, Ной спросил:

— Что будешь пить?

— Пожалуй, воду со льдом. Вряд ли там есть что-то еще. Я собиралась пойти в магазин после фотосессии. — Фотосессия. По крайней мере, теперь она могла произнести это слово без слез.

— Ничего страшного. Я люблю воду. — Ной вернулся к столу с двумя бутылками воды.

Они ели молча, но любопытство не давало Келли покоя, и она хотела его удовлетворить. Даже если Ной скажет, что это не ее дело.

— Зачем продавать дом, если ты этого не хочешь?

Вилка на мгновение застыла у него в руке, а затем он бросил ее обратно в коробку.

— Почему ты думаешь, что я не хочу его продавать?

— Потому что я видела твое лицо, когда ты говорил о доме, о его продаже, о том, что сегодня приедет агент по недвижимости. Ты не в восторге от этого решения, тогда зачем ты его принял?

Ной вздохнул и откинулся на спинку стула:

— Часть меня считает, что это необходимо, а другая часть боится.

Это откровение потрясло Келли. Ной Фостер чего-то боится? Келли видела печаль и порой даже тьму в его глазах, но никогда не думала, что он признается в том, что испытывает страх.

— Тогда зачем так спешить? — спросила она. — Повремени до тех пор, пока не перестанешь бояться.

— Я чувствую, что этот страх никогда не уйдет. Поэтому мне необходимо сделать это сейчас.

— Это связано с прошлым, которое ты не хочешь обсуждать?

Поджав губы, Ной придвинулся к столу и снова взял вилку:

— Оставь это, Келли. Ты играешь с огнем.

Она скрестила ноги и откинулась на спинку скрипучего стула:

— Значит, ты можешь совать нос в мою жизнь и заставлять меня смотреть в глаза своему страху, а я — нет?

— У нас с тобой разные страхи, — сказал он.

— В самом деле? Почему бы тебе не попробовать поделиться со мной?

— Я не хочу с тобой делиться, — сказал Ной, вставая. — Это не обсуждается.

— Я считаю несправедливым тот факт, что ты копаешься в моей жизни, лезешь в мое личностное пространство, а затем говоришь, что часть твоей жизни не подлежит обсуждению. — Келли осталась сидеть на своем месте, потому что, как бы ей ни хотелось тоже вскочить и начать кричать, по крайней мере одному из них необходимо было сохранять спокойствие. — Я думала, между нами что-то происходит, Ной.

— Между нами сексуальное влечение, Келли. Я не хочу ничего большего.

— Хорошо, только не нужно грубить, — сказала она, пытаясь скрыть боль, вызванную его словами. — Я просто пытаюсь тебе помочь, понимаешь? Как ты помогаешь мне.

— Я тебе помогаю как врач.

Теперь и Келли вскочила.

— В самом деле? — спросила она, положив здоровую руку на бедро. — Тогда что же произошло на диване вчера вечером? Ты играл в доктора?

— Нет, это не так.

— А как? Черт, я совершенно не понимаю, что происходит, так как ты слишком закрыт.

— Я должен быть закрытым, — возразил Ной, повышая голос. — Ты не имеешь представления о том, какую боль мне пришлось пережить.

— Да, я не знаю, потому что ты не позволяешь мне узнать. Ты всегда такой веселый, всегда стремишься сделать меня счастливой, но сам ты несчастен, Ной. Теперь, когда я провела с тобой достаточно много времени, я это понимаю.

— Ты думаешь, что знаешь меня, потому что провела несколько ночей в моем доме и работала на меня в течение нескольких месяцев? Потому что между нами была интимная близость? Келли, есть столько всего в моем сердце, в моей жизни, о чем ты не имеешь никакого представления.

— Тогда расскажи мне, чтобы я смогла тебе помочь, — взмолилась она. — Вредно держать в себе гнев и боль.

— Может, и так, но разговоры о ней делают ее…

— Что? Реальной?

Ной закрыл глаза и вздохнул:

— Я просто хочу, чтобы она ушла.

— Да, я знаю, что ты чувствуешь. Пожалуйста, Ной, впусти меня.

— Ты действительно этого хочешь?

Их взгляды встретились, и Келли с удивлением обнаружила не только гнев, скрывающийся в этих прекрасных серых глазах, но и невыплаканные слезы.

— Если я расскажу тебе, это будет означать больше, чем я могу дать тебе прямо сейчас, Келли. Поверь, тебе незачем жить в моем аду.

Она склонила голову и подошла ближе:

— Я не хочу жить и в своем, но мне приходится.

Сотовый Келли зазвонил в другом конце комнаты, разрывая веселой мелодией висящее в воздухе напряжение. Келли пересекла комнату и начала рыться левой рукой в своей сумочке. Посмотрев на экран, она вздохнула.

— Здравствуй, Эми, — поприветствовала она своего агента.

— Звоню узнать, как ты себя чувствуешь.

Келли взглянула через плечо на Ноя, который, в свою очередь, смотрел на нее. Значит, он может быть частью ее личной жизни, а она — нет? Она повернулась к нему спиной и подошла к противоположному окну. У нее небольшая квартира, но тот факт, что она отошла, станет молчаливым намеком на то, что он не имеет права слушать ее разговор.

— Мне с каждым днем все лучше, — ответила Келли, пытаясь казаться оптимистичной.

— Думаю, ты должна знать, что состоялся новый кастинг на твою роль в фильме Энтони Прайса. — Эми понизила голос. — Мне очень жаль, Келли. Я не хотела, чтобы это произошло, но ничего нельзя было поделать. Съемки начнутся уже в следующем месяце.

Келли кусала губы, чтобы не расплакаться.

— Гм… все нормально. То есть нет, конечно, но, как ты сказала, ничего не поделаешь. — Глядя в окно, Келли увидела семейную пару, катившую по улице коляску, и маленького мальчика, проезжающего мимо на велосипеде. Жизнь продолжалась для всех остальных, в то время как ее мир рухнул. Она не знала, хватит ли у нее сил построить его снова.

— Я с тобой, Келли, — продолжала Эми. — Не важно, сколько времени тебе потребуется на восстановление. Я в тебя верю.

Келли сморгнула слезы:

— Спасибо. Слушай, мне нужно идти. Поговорим позже.

Сунув телефон в карман капри, она закрыла глаза и разрыдалась. Но через секунду Келли почувствовала сильную руку Ноя на своем плече. Он повернул ее к себе, и она прижалась к его мошной груди. Келли боялась замочить его рубашку, но не могла остановить слезы, точно так же, как она не могла изменить свою судьбу.

— Я знала, что эта роль не будет моей, — прошептала она, уткнувшись носом ему в грудь. — Но больно осознавать, что я официально ее потеряла.