Книга Сказка со счастливым началом, страница 4 – Галина Маркус

Народ начал вылезать из-за стола. Музыку сделали громче и принялись дёргаться на пятачке между крыльцом и калиткой. Соня с тоскою думала, что посаженные весной мамины многолетние цветы обречены на вымирание. Их не столько вытопчут сейчас ногами, сколько убьёт эта музыка, вот этот голос и эти слова.

Мажорный мальчик, на которого она обратила внимание, бухнул в рюмку какого-то пойла, одним глотком проглотил его и подошёл к ней. «Сейчас будет разборка», – подумала Соня, почти с интересом разглядывая молокососа – тот уже несколько секунд пялился на неё, прежде чем заговорить.

– Тебя как зовут? – задал он, наконец, оригинальный вопрос.

– Не тебя, а Вас, – поправила Соня. – Софья Васильевна.

– Васильевна? – презрительно хмыкнул тот. – А я тогда – Дмитрий Антонович.

– Дико приятно, – заверила Соня.

– Пошли танцевать! – предложил Дмитрий Антонович.

– Не стоит.

– Ты кто – Анькина сестра?

– Вот именно.

– Тебе сколько лет?

За такие вопросы мужчину принято ставить на место, но разве это – мужчина?

– Тридцать два.

– Такая старая? Да ну, врёшь!

Наверное, в его устах это был всё-таки комплимент.

– Не-а.

– Всё равно – пошли.

– Дмитрий Антонович, отвали, а?

Он положил руку на спинку её стула, навис над ней, тяжело дыша перегаром, и принялся сверлить Соню взглядом. Гипноз не подействовал, но парень не привык отступать – схватил её за локоть, пытаясь поднять – и сам же себе мешал, ограничивая пространство.

«Ну, Анюта, сестрёнка, спасибо тебе… Отличный выходной!» – подумала Соня и дёрнулась, чтобы освободиться.

Анька, почуяв опасность, подбежала сама.

– Димон, ну чего тебе? Оставь Соньку в покое.

– Скажи ей. Я хочу с ней танцевать, – теперь он сжимал Соне запястье.

– Она не танцует, пусти её.

– Я её приглашаю! – он сделал ударение на слове «я».

– Дмитрий Антонович, тебе не с кем подрыгаться? – Соня выдернула руку.

– Я тебя хочу.

Соня не выдержала – парень окончательно её достал. Она упёрлась ему в грудь, резко отпихнула от себя, и встала, опрокинув стул. Дима с трудом удержался на ногах.

– Ань, я устала, пошла наверх. Если что натворите… ты меня знаешь!

– Сонь, ну ты чего? – Анька смотрела виновато.

– Пусти, наконец, – Соня в очередной раз оттолкнула навязчивого юнца, пытавшегося её удержать. – Не путайся под ногами, иди попляши лучше.

К такому обращению Димон не привык. Он дёрнулся, пошатнулся, но ничего не предпринял и остался стоять. Но взгляд у него стал как у волчонка, которому наступили на хвост – вот-вот укусит.

– Да, кстати, – приостановилась Соня. – Аня, вы где собираетесь спать? Ты куда такую кодлу уложишь? В мамину комнату я запрещаю, слышишь?

– Мы взяли спальники, ляжем на террасе.

– Что, все вместе, вповалку?

– Не бойся, здесь все приличные люди!

– Я заметила, – Соня перевела красноречивый взгляд на Диму. – На втором этаже – чтобы никого! Вся уборка – твоя. И ещё. Когда угомонитесь, сама поднимайся ко мне.

– Вот ещё! Я с ребятами!

– С кем именно – с Лёшей?

– Не твоё дело! – огрызнулась сестра.

Собственно, следить за её моральным обликом было уже поздно, но попробовать стоило.

– Ты меня слышала. И ещё. Завтра приедет Женя, чтоб до обеда вы рассосались.

– Какой ещё Женя? – вскинулся парень. – Это он или она?

– Это он.

– И кто он? Твой бой-френд?

– Мой муж, – сообщила Соня.

– Ага, муж, так я и поверил! Я с ним разберусь… ты знаешь, кто я? Да этот твой Женя – он потом на лекарства будет работать!

Крыша у Димы, видать, окончательно съехала.

– Димон, ну успокойся, а? – упрашивала Анька. – Этот Женя – майор госбезопасности. Ну, чего ты прилип, как банный лист?

К ним подошла высокая стройная девушка и приобняла Диму за плечи:

– Солнышко… пойдём к нам, мы тебя ждём.

Девочку эту Соня знала – Анькина подружка, Катя.

– Майор? Ха! Да он у меня ботинки будет чистить! Майор! – не унималось «солнышко».

– Кать, заберите мальчика, и больше ему не наливайте, – предупредила Соня.

– Что? Кто тебе тут мальчик?! Нет, ты чё сказала?! – выходил из себя тот.

Но она, уже не обращая на него внимания, повернулась и ушла наверх.

* * *

Соня прилегла на покрывало прямо в одежде, чтобы, в случае чего, побыстрее спуститься. Окна выходили на другую сторону, но она, конечно же, слышала, хотя и не так отчётливо, музыку и громкие голоса. Но потом решила плюнуть на всё – уж очень устала. Разделась, достала байковую, необъятную ночную сорочку Мары – мать была кряжистой, очень высокой, но не толстой, и с удовольствием нырнула в неё, а затем и в постель.

Марины вещи – старые резиновые сапоги, старательно, но неудачно связанный плед (один конец острый, другой – тупой), ночная рубашка – теперь стали для Сони проводниками тепла, ласковыми прикосновениями оттуда, почти телесным контактом с матерью… которого так не хватало при её жизни.

Любые проявления нежности обе считали чем-то постыдным, слишком интимным, недопустимым. Соня впервые поцеловала Мару только, когда та лежала в гробу. В холодную, чужую щеку – хотя полагалось в лоб.

Ласковой мать не была – не умела. Любовь свою проявляла смешно и тайно – на протяжении многих лет, думая, что Соня спит, подходила к её кровати и неуклюже гладила по голове – шершавой, совсем не женской рукой. Вот только честнее этого жеста Соня представить себе не могла. Теперь никто никогда так не сделает. Да и не нужно, от других – не нужно.

…Прислушиваясь к происходящему внизу, Соня снова взялась за книжку – всё-таки лучше пока не спать. Бориса она усадила рядом, на столике, повернув лицом к звёздному небу. Морда у него была, как всегда, приподнята и задумчива – ему нравилось смотреть на звёзды своими немигающими чёрными глазками-пуговицами. Сначала Соня дрожала от холода, но быстро согрелась под одеялом. Однако не успокоилась. Она несколько раз проходилась глазами по одной строчке, не понимая прочитанного.

Угомонилась, как и следовало ожидать, нескоро. Около половины третьего музыку, наконец, выключили и переместились в дом. Однако спать пошли не все, кто-то отправился гулять на улицу. Некоторое время из-за забора со стороны леса доносились женский смех и повизгивания, но вскоре голоса отдалились. Только внизу, на террасе, один из парней то ли пел, то ли подвывал, негромко аккомпанируя себе на гитаре. «Хорошо бы сходить проверить, что там творится», – подумала Соня, но глаза у неё уже слипались, да и монотонный голос «барда» убаюкивал. Она сама не заметила, как задремала, а потом провалилась в глубокий сон, такой, из которого не сразу выбираешься, а, проснувшись, не понимаешь, где ты, и который сегодня день и час.