Онлайн книга «Дозоры. От Ночного до Шестого»
|
У меня даже ужасаться сил не осталось. Я стояла, тупо слушая их разговор и пытаясь ощутить хоть что-нибудь на уровне Иного. Увидеть свою подлинную тень, вызвать сумрак, почувствовать эмоциональный фон… Пусто. А про меня словно уже и забыли… Будь на моем месте Жанна или Ленка – я бы тоже себя так вела. Ну не вешаться же, в конце концов, из-за чужого ротозейства? Кто меня просил отдавать все, до донца? Так нет… захотелось геройствовать! Это все из-за Семена и Тигренка. Когда я поняла, с кем мы столкнулись, – решила взять реванш. Доказать что-то… кому-то… зачем-то… Ну и что теперь? Доказала. И стала калекой. Куда большей, чем после схватки с Тигренком… – Жанка, только быстро, – сказала Лемешева. – Алиса, ты с нами пойдешь? Я повернулась к Анне Тихоновне – но сказать ничего не успела. – Уже никто никуда не идет, – послышалось из-за спины. У Лемешевой округлились глаза, а я, узнав голос, вздрогнула. У лифта стоял Завулон. Сейчас он был в своем человеческом облике: худощавый, печальный, с немного отсутствующим взглядом. Многие из наших его только и знают – спокойного, неторопливого, даже скучноватого. А я знаю и другого Завулона. Не сдержанного шефа Дневного Дозора, не могучего бойца, принимающего демонический облик, не Темного мага вне классификаций, а веселого и неистощимого в выдумках Иного. Просто Иного – без всяких следов разделяющей нас пропасти, будто и не было разницы в возрасте, опыте, силе. Было так когда-то. Было… – Все в мой кабинет, – велел Завулон. – Немедленно. Он исчез – нырнул в сумрак, наверное. Но перед этим на миг остановил взгляд на мне. Его глаза ничего не выражали. Ни насмешки, ни сожаления, ни приязни. Но все-таки он посмотрел на меня, и сердце екнуло. Последний год Завулон вообще словно бы не замечал неудачливую ведьму Алису Донникову. – И покушали, и помылись, – хмуро сказала Лемешева. – Пошли, девчонки. То, что я села в сторонке, получилось случайно. Ноги сами понесли меня в кресло у камина – широкое кожаное кресло, где я так привыкла сворачиваться клубочком и полусидеть-полулежать, глядя на работающего Завулона, на бездымное пламя в очаге, на фотографии, которыми увешаны стены… И когда я сообразила, что невольно отдалилась от всех, занявших подобающие места на диванах у стены, – было уже поздно что-либо менять. Только глупо бы выглядела. Тогда я скинула босоножки, подобрала под себя ноги и уселась поудобнее. Лемешева удивленно глянула на меня, прежде чем приступить к отчету, остальные даже взгляда себе не позволили – ели глазами шефа. Лизоблюды! Завулон, откинувшийся в кресле за своим необъятным столом, тоже никак на меня не отреагировал. Внешне по крайней мере. Ну и не надо… Я слушала ровный голос Лемешевой – докладывала она хорошо, коротко и четко, ничего лишнего не сказано и ничего важного не упущено. И смотрела на фотографию, что висела над рабочим столом. Старая-престарая, ей сто сорок лет, она сделана еще коллоидальным способом – когда-то шеф мне подробно объяснял различия между «сухим» и «мокрым» методами. На фотографии – Завулон в старомодной одежде оксфордского студента на фоне башни колледжа Крайст-Чёрч. Это подлинник работы Льюиса Кэрролла, и шеф как-то заметил, что очень трудно было уговорить «этого чопорного поэтического сухаря» потратить время не на маленькую девочку, а на собственного студента. Но фотография очень удачная, наверное, Кэрролл и впрямь был мастером. Завулон на ней серьезен, но в глазах живет тихая ирония, и еще он кажется гораздо моложе… хотя что для него полтораста лет… – Донникова? Я посмотрела на Лемешеву и кивнула: – Совершенно согласна. Если целью нашей миссии было непременное освобождение задержанной, то образование Круга Силы и угроза жертвоприношения являлись наилучшим решением. Помолчав, я скептически добавила: – Конечно, если эта дура стоила таких усилий. – Алиса! – В голосе Лемешевой зазвенел металл. – Как ты смеешь обсуждать приказы руководства? Шеф, приношу извинения за Алису, она переволновалась и несколько… несколько не в себе. – Разумеется, – сказал Завулон. – Алиса фактически обеспечила успех операции. Пожертвовала всей своей силой. Неудивительно, что ей хочется задавать вопросы. Я вскинула голову. Завулон был очень серьезен. Ни тени насмешки или иронии. – Но… – начала Лемешева. – Кто-то только что говорил о субординации? – прервал ее Завулон. – Помолчите. Лемешева осеклась. Завулон поднялся из-за стола. Неторопливо подошел ко мне – я не отрываясь смотрела на него, но вставать не стала. – Та дура, – сказал Завулон, – не стоила таких усилий. Разумеется. А вот сама операция против Ночного Дозора была крайне важна. И все ваши боевые раны вполне оправданны. Мне словно шило в одно место вставили… – Спасибо, Завулон, – ответила я. – Мне будет легче прожить все эти годы, зная, что я выкладывалась не зря. – Какие годы, Алиса? – спросил Завулон. Странное дело… мы целый год вообще не разговаривали… я даже приказов от него лично не получала… а вот сейчас он заговорил – и в груди снова холодный колючий комок… – Лекарь сказал, что я восстановлюсь очень не скоро. Завулон усмехнулся. И – вдруг – протянул руку! И потрепал меня по щеке. Ласково… и так знакомо… – Мало ли, что сказал лекарь… – миролюбиво произнес Завулон. – У лекаря свое мнение… а у меня свое. Он убрал руку, и я с трудом удержалась, чтобы не потянуться щекой за ней следом… – Думаю, никто не спорит, что Алиса Донникова в значительной мере обеспечила успех сегодняшней операции? – спросил Завулон. Ага… хотела бы я посмотреть на того, кто возразит! Лишь Лемешева осторожно добавила: – Мы все приложили значительные усилия… – По вашему состоянию легко понять, кто и что приложил. Завулон вернулся к столу. Но садиться не стал, лишь облокотился о столешницу и замер, глядя на меня. Кажется, он внимательно меня прощупывал сквозь сумрак. Но я не могла этого ощутить… – Все согласны, что Дневной Дозор должен помочь Алисе? – осведомился Завулон. В глазах Лемешевой появилась ярость. Когда-то старая ведьма и сама была подругой Завулона. Поэтому она ненавидела меня, когда я была в фаворе… поэтому сменила гнев на милость, едва шеф от меня отвернулся. – Если речь идет о помощи, – начала она, – то Карл Львович провел хорошую параллель. Мы готовы поделиться с Алисой силой, но это все равно что давать умирающему кусок сала вместо бульончика. Впрочем, я готова попробовать… |