Онлайн книга «Дозоры. От Ночного до Шестого»
|
– Твоя и наша честность – разные вещи, – обронил Эдгар. – Витезслав, пойдем… Вампир кивнул. Поставил недопитую чашку. – Благодарю за кофе, Светлый. Возвращаю тебе приглашение войти. И оба Инквизитора вышли. Остался лишь молчаливый Костя, сидевший на табуретке и допивающий кофе. – Моралисты, – зло сказал я. – Или ты тоже считаешь, что они правы? Костя улыбнулся: – Нет, почему же? Так им и надо. Давно следовало сбить с Инквизиции спесь… мне лишь жалко, что это сделал Гесер, а не Завулон. – Гесер ничего не делал, – упрямо сказал я. – Он же поклялся, ты слышал? Костя пожал плечами: – Не представляю, как он все устроил. Но это его интрига. Не зря Завулон решил обождать. Хитер, хитер старый лис… знаешь, что меня удивляет? – Ну? – настороженно спросил я. Поддержка Кости как-то не вдохновляла. – Какая вообще между нами разница? Мы интригуем, перетаскивая нужных нам людишек на свою сторону. И вы точно так же. Захотелось Гесеру сделать сына Светлым – он и сделал. Молодец! Никаких претензий у меня нет. Костя улыбался. – Как ты думаешь, кто был прав во Второй мировой войне? – спросил я. – Это ты к чему? – Теперь напрягся Костя, не без оснований ожидая подвоха. – А ты ответь. – Наши были правы, – патриотично сказал Костя. – Между прочим, некоторые вампиры и оборотни воевали! Двое даже получили Звезду Героя! – А почему правы именно наши? Сталин ведь тоже не прочь был проглотить Европу. И мирные города мы бомбили, и музеи грабили, и дезертиров расстреливали… – Да потому что они наши! Потому и правы! – Так вот сейчас правы наши. А наши – Светлые. – То есть ты так чувствуешь, – уточнил Костя. – И возражений поэтому не приемлешь? Я кивнул. – Ха… – презрительно сказал Костя. – Ну хоть один разумный довод роди. – Мы кровь не пьем, – сказал я. Костя поставил чашку на пол. Встал. – Благодарю за гостеприимство. Возвращаю тебе твое приглашение войти. И я остался один – в большой пустой квартире, наедине с недопитыми чашками, открытой микроволновкой и остывающей водичкой в чайнике… Зачем я ее в микроволновке грел? Один-единственный пас – и вода бы вскипела прямо в чашках. Я достал телефон, набрал номер Светланы. Телефон не отвечал. Наверное, пошла с Надюшкой гулять, а трубку опять забыла в комнате… На душе у меня вовсе не было так легко, как я пытался показать. Чем же мы все-таки лучше? Интригуя, сражаясь, обманывая? Мне нужен этот ответ, в очередной раз нужен. И не от умницы Гесера, привыкшего плести кружева из слов. И не от себя самого – себе я уже не верю. Мне нужен ответ от человека, которому я доверяю. А еще я должен понять, как Гесер обманул Инквизицию. Потому что если он поклялся Светом – и соврал… Тогда за что я сражаюсь? – Будь оно все… – начал я и осекся. Не проклинать – этому учат в первые же дни после инициации. А вот – почти сорвался… Будь оно все. Просто будь. И тут в дверь позвонили – будто угадали, что мне сейчас ни к чему оставаться одному. – Да! – крикнул я через всю комнату, вспомнив, что дверь не запирал. Дверь приоткрылась, просунулась голова Ласа. Мой сосед огляделся, спросил: – Ничего, не помешал? – Нормально, входи. Лас вдвинулся в комнату, огляделся. Сказал: – Не, у тебя ничего так… только унитаз надо поставить… Можно еще разок помыться? Сейчас или вечером… мне понравилось. Я сунул руку в карман, нащупал связку ключей. Представил себе, как ключи разбухают, расщепляются… И бросил Ласу свеженький комплект. – Лови! – Зачем? – разглядывая ключи, заинтересовался Лас. – Мне надо будет уехать. Пользуйся пока. – Ну вот, только нормальный человек поселился… – огорчился Лас. – Обидно. Скоро уезжаешь? – Сейчас, – сказал я. Мне вдруг стало ясно, как я хочу увидеть Светку и Надю. – Может, еще вернусь. – А может, и нет? Я кивнул. – Обидно, – повторил Лас, приближаясь. – Я тут у тебя мини-дисковик видел… держи. Я взял маленький диск. – «Боевые протезы», – объяснил Лас. – Мой альбом. Только при женщинах и детях не включай! – Не стану. – Я повертел диск в руках. – Спасибо. – У тебя проблемы какие-то? – спросил Лас. – Извини, если не в свои дела лезу, но вид какой-то больно унылый… – Да нет, ничего, – встряхнулся я. – По дочке соскучился. Поеду сейчас… жена с ней на даче, а у меня тут работа… – Святое дело, – одобрил Лас. – Нельзя ребенка обделять вниманием. Хотя если мать с ней – это главное. Я посмотрел на Ласа. – Мать все-таки главное для ребенка, – с видом Выготского, Пиаже или иного мэтра детской психологии сказал Лас. – Биологически так обусловлено. Мы, самцы, все-таки в первую очередь заботимся о самке. А самки – о детеныше. В квартиру Тимура Борисовича меня впустили без споров. Охранники выглядели вполне нормально и вряд ли имели хоть малейшее представление о недавних событиях. Гесер со своим вновь обретенным сыном пили чай в кабинете. Большом, хотелось даже сказать «обстоятельном» кабинете с массивным письменным столом, с кучей всяких забавных безделушек на полках старинных шкафов. Удивительно, как сходятся их вкусы. Кабинет Тимура Борисовича удивительно походил на рабочее место его отца. – Проходи, молодой человек, – улыбнулся мне Тимур Борисович. – Видишь, все устроилось. Он покосился на Гесера, добавил: – Молодой еще, горячий… – Это точно, – кивнул Гесер. – Что случилось, Антон? – Надо поговорить, – сказал я. – Наедине. Гесер вздохнул, посмотрел на сына. Тот встал: – Схожу-ка я к своим оболтусам. Нечего им штаны тут просиживать, найдутся дела. Тимур Борисович вышел, мы остались наедине с Гесером. – Ну, что случилось, Городецкий? – устало спросил Гесер. – Мы можем говорить свободно? – Да. – Вы не хотели, чтобы ваш сын стал Темным Иным, – сказал я. – Верно? – А ты бы хотел видеть свою Надюшку Темной волшебницей? – вопросом ответил Гесер. – Но Тимур неизбежно стал бы Темным, – продолжал я. – Вам нужно было получить право на его реморализацию. Для этого Темные, а еще лучше – Инквизиция должны были запаниковать и совершить какие-то неправомерные действия в отношении вашего сына… |