Онлайн книга «Дозоры. От Ночного до Шестого»
|
– Балда, – с чувством сказал я. – Это человек. А Сасаки – Иной. Высший Иной, между прочим! Он русского не знает, но смысл надписей воспринимает на понятийном уровне! Лас вздохнул и потупился: – Да понял уже… Ну, если виноват – гоните в шею! – Господин Сасаки обиделся? – спросил я. Семен пожал плечами. – Когда я все объяснил, то господин Сасаки изволил долго смеяться, – сообщил Лас. – Пожалуйста, – попросил я. – Не делай так больше. – Вообще? – Хотя бы с Иными! – Конечно, не стану! – пообещал Лас. – Смысл шутки теряется. Я развел руками. Посмотрел на Семена. – Подожди меня в коридоре, – велел Семен. – Плакат оставь! – Вообще-то я коллекцию… – начал было Лас, но плакат оставил и вышел. Когда дверь закрылась, Семен усмехнулся, взял плакат и снова свернул. Сообщил: – Пройдусь по отделам, повеселю народ… Ты как? – Ничего. – Я откинулся в кресле. – Обживаюсь. – Высший… – протянул Семен. – Ха… А говорили – выше головы не прыгнешь. Высший маг… Какую карьеру сделал, Городецкий! – Семен… я-то тут ни при чем. Так получилось. – Да знаю, знаю… – Семен встал, прошелся по кабинету. Маленький, конечно, кабинет, но все-таки… – Заместитель по кадрам… ха. Темные теперь станут мутить воду. С тобой и Светланой у нас четверо Высших. А у Дневного, без Саушкина, остался один Завулон… – Пусть рекрутируют к себе кого-нибудь из провинции, – сказал я. – Я не против. А то дождемся нового визита Зеркала [4] . – Мы теперь ученые, – кивнул Семен. – Мы на ошибках всегда учимся. Он двинулся к двери, почесывая живот сквозь линялую футболку, – мудрый, добрый, усталый Светлый маг. Мы все становимся мудрыми и добрыми, когда устаем. У двери остановился, задумчиво посмотрел на меня: – Жалко Саушкина. Хороший был парень, насколько это возможно… для Темного. Ты сам-то сильно переживаешь? – У меня не было выбора, – сказал я. – И у него не было… и у меня. Семен кивнул: – И «Фуаран» жалко… Костя сгорел в атмосфере через сутки после своего прыжка на орбиту. Все-таки это оказалась не слишком точная орбита. И дипломат сгорел вместе с ним. Их держали в лучах локаторов до последней минуты. Инквизиция требовала организовать запуск шаттла, подобрать книгу, но для этого не хватило времени. Что по мне – так и замечательно, что не хватило. Возможно, он даже был жив, когда на высоте сотни километров его скафандр начал гореть под огненными поцелуями атмосферы. Все-таки он был вампир, и кислород для него не так важен, как для обычного Иного, – как и перегрев, и переохлаждение, и прочие прелести космоса, поджидающие космонавта в легком полетном скафандре. Я не знаю и не стану рыться в справочниках. Хотя бы потому, что никому не дано узнать, что страшнее – смерть от удушья или смерть в огне. Ведь никто не умирает дважды – даже вампиры. «Смотри, я страшный бессмертный вампир! Я умею превращаться в волков и летучих мышей! Я летаю!» Семен вышел, не сказав больше ни слова, а я долго сидел и смотрел в окно – на чистое безоблачное небо. Небо не для нас. Нам не дано летать. И все, что мы можем, – это постараться не падать. Июль 2002 – июль 2003 гг. В тексте использованы фрагменты из песен групп: «Зимовье зверей», «Беломорс», «Белая гвардия», «Пикник», Александра Ульянова (Ласа), Зои Ященко и Кирилла Комарова. Сергей Лукьяненко
Последний Дозор Моей жене Соне и сыну Теме с любовью. Автор Данный текст допустим для сил Света. Ночной Дозор Данный текст допустим для сил Тьмы. Дневной Дозор Часть первая
Общее дело Пролог
Лера смотрела на Виктора и улыбалась. В каждом мужчине, даже самом взрослом, живет мальчишка. Виктору было двадцать пять, и он, конечно же, был взрослым. Валерия готова была отстаивать это со всей убежденностью влюбленной девятнадцатилетней женщины. – Подземелья, – сказала она на ухо Виктору. – Подземелья и драконы. У-у-у! Витя фыркнул. Они сидели в комнате, которая была бы грязной, не будь она такой темной. Вокруг теснились возбужденные дети и смущенно улыбающиеся взрослые. На разрисованной мистическими символами сцене кривлялся молодой парень с белым от грима лицом и в развевающемся черном плаще. Снизу его подсвечивало несколько багровых лампочек. – Сейчас вы встретитесь с ужасом! – протяжно кричал парень. – А! А-а-а! Мне самому страшно от того, что вы увидите! Произношение у него было таким четким и артикулированным, каким оно бывает только у студентов театральных училищ. Даже Лера, плохо знающая английский язык, понимала каждое слово. – Мне понравились подземелья в Будапеште, – прошептал ей Виктор. – Там реальные старые подземелья… очень интересно. – А здесь всего лишь большая комната страха. Виктор виновато кивнул. Сказал: – Зато прохладно. Сентябрь в Эдинбурге выдался жарким. Утро Витя и Лера провели в королевском замке, центре туристического паломничества. Перекусили и выпили по пинте пива в одном из бесчисленных пабов. И вот – нашли куда спрятаться от полуденного солнца… – Вы еще не передумали? – завопил лицедей в черном плаще. За спиной Леры послышался негромкий плач. Она обернулась – и с удивлением обнаружила, что плачет взрослая уже, лет шестнадцати, девушка, стоявшая рядом с матерью и маленьким братом. Откуда-то из темноты вынырнули служители и быстро увели всю семью. – Вот это обратная сторона европейского благополучия, – наставительно сказал Витя. – Разве в России взрослая девушка испугается комнаты страха? Слишком спокойная жизнь заставляет их бояться любых глупостей… Лера поморщилась. Отец Виктора был политиком. Не очень крупным, но очень патриотичным, всегда и везде доказывающим ущербность западной цивилизации. Впрочем, это не помешало ему отправить сына учиться в Эдинбургский университет. И Виктор, десять месяцев в году проводя за пределами родины, упорно повторял отцовскую риторику. Такого патриота, как он, в России было еще поискать. Это Леру порой смешило, а порой и немного злило. К счастью, вступительная часть закончилась – и началось медленное передвижение по «Подземельям Шотландии». Под мостом, вблизи железнодорожного вокзала, в каких-то унылых бетонных помещениях предприимчивые люди разгородили маленькие клетушки. Ввернули слабые лампочки, развесили повсюду обрывки тряпок и синтетическую паутину. На стены поместили портреты маньяков и убийц, бесчинствовавших в Эдинбурге за его долгую историю. И стали развлекать детей. |