Онлайн книга «Дозоры. От Ночного до Шестого»
|
– Пошли. – Он не оглядываясь затопал впереди. Мы быстро прошли череду пустых комнат и вышли к «Кровавой реке». Опять здесь? Но Фома молча полез в лодку. Я – за ним. Фома взмахнул рукой, заскрежетал механизм, и лодка двинулась вперед. – Вы еще не вызвали полицию? – спросил я. – Пока нет. Только своих… и наблюдателя от Темных. – Где они? – Я попросил их подождать несколькими комнатами дальше. Сказал, что хочу пригласить для осмотра трупа независимого эксперта. Обычного человека. Нечего тебе пока светиться… Лодка проползла короткий затемненный участок и пришвартовалась ко второму причалу. – Вот, – мрачно сказал Фома. Я выбрался из лодки и вслед за Фомой прошел в соседнюю комнату. Тут размещалась экспозиция орудий казни. С потолка свисал манекен в петле, а вот на гильотине… на гильотине был не манекен. Убийца опять продемонстрировал свое чувство юмора. Отрубить человеку голову тупым бутафорским ножом макета гильотины – для этого надо обладать нечеловеческой силой. К примеру – быть вампиром. Белое пластиковое ведро под гильотиной было наполовину заполнено кровью. Отсеченная голова лежала рядом. Я сел на корточки, осторожно взял голову в руки. И мне захотелось закричать – от бессилия и осознания своей глупости. – Знать бы, какая сволочь… – сказал Фома. – Человек у меня работал семнадцать лет… – Сволочь – молодой рыжеволосый парень, – сказал я. – Представляется французом, говорит с легким акцентом. На вид – лет двадцать. Имеет склонность к театральным эффектам. Очень находчив. Замечательный актер. Я бережно положил отрубленную голову на пол. Посмотрел на ошарашенного Лермонта и пояснил: – Меня провели как ребенка. Я разговаривал с убийцей, находясь в двух шагах от трупа. И ничего не заподозрил. Ничего! Голова убитого сторожа – черноволосая, с редкой сединой, как и положено человеку в возрасте после пятидесяти, – слепо смотрела на нас с пола. * * * – Замаскировать свою природу можно лишь от слабейшего. – Лермонт буравил меня недоверчивым взглядом. – Это аксиома. Попробуй определить мою ауру. Странный разговор над телом человека с отрубленной головой. Странное место, странные преступления, странные разговоры… Аура Лермонта – полыхающие желто-зеленые разряды, колючий ежик Силы, – потускнела. Иглы разрядов втянулись, померкли. Несколько секунд – и Лермонта окружала гладенькая многослойная аура, характерная для человека. Четкий признак Иного – рваная, незакрытая аура. Она может топорщиться иглами и шипами, втягиваться воронками, зиять прорехами. Все это признаки открытого энергетического контура, способности не только отдавать энергию, как люди, но и принимать ее. Принимать, перерабатывать – и творить чудеса. Человеческая аура гладкая, многослойная, цельная. Люди только отдают Силу, не принимают. И ровная пленка ауры – их попытка защититься, прекратить медленный и неумолимый отток жизни. Да, теперь Лермонт выглядел человеком. Почти человеком… Я всмотрелся чуть пристальнее – и увидел бледные иглы ауры. Фома замаскировался очень хорошо. Но я пробил защиту. – Вижу, – сказал я. – Но в того парня я так пристально не всматривался. Он мог прикрыться. – Значит, твой рыжий собеседник – Высший вампир. Или Высший маг, притворяющийся вампиром. – Фома удовлетворенно кивнул. – Причем он не мог наложить на себя маску, одновременно маскируя свою ауру. Уже хорошо, Антон. Уже хорошо! Мы знаем его физический облик: молодой, рыжеволосый… не так уж и много в мире Высших Иных. – Плащ он, вероятно, взял где-то здесь, – сказал я. – И накладные клыки. Услышал, что я приближаюсь, и вместо бегства спокойно вышел мне навстречу… мгновенно сочинив правдоподобную легенду. – Я даже догадываюсь, зачем ему понадобился плащ, – мрачно сказал Фома, глядя на забрызганный кровью пол. – Он не мог не измазаться… Дай мне его образ, Антон. Прикрыв глаза, я попытался как можно лучше вспомнить француза. Потом мысленно бросил картинку Лермонту. – Ага, – сказал шотландец. – Прекрасно. Я проверю по нашим картотекам. – Возможно, стоит сообщить Инквизиции? – спросил я. Лермонт покачал головой: – Нет. Пока не надо. События не выходят за рамки обычного преступления одиночного Темного. Дневной Дозор Эдинбурга протестов не заявляет. Обойдемся без Инквизиторов, Антон. Пока можем. Я не спорил. Небольшое это удовольствие – звать Инквизиторов на помощь. – Моя помощь еще требуется? – Нет. Иди отсыпайся, – велел Лермонт. – Полицию мы уведомлять не станем, это уже полностью наше расследование. Мои ребята попробуют поискать следы, а я займусь проверкой Высших. Он с кряхтеньем склонился над отрубленной головой, будто надеялся увидеть какие-то улики, оставленные неосторожным преступником. Брюшко Лермонту надо бы сгонять… – Фома, – негромко позвал я. – Фома, что находится в «Подземельях Шотландии»? – А? – Он даже не обернулся. – Что тут ищут Темные? – Это аттракцион, господин Городецкий, – сухо сказал Фома. – Аттракцион, и более ничего. – Ну-ну, – сказал я, прежде чем уйти. Никакой необходимости возвращаться для убийцы не было. Если бы он оставил улики, их бы уже нашли – и обычные, и магические. Но он вернулся и снова убил. Чтобы еще больше позлить Ночной Дозор? Ерунда. Чтобы подставить под удар Лермонта? Тем более чушь. Значит, в первый раз он не смог, не успел чего-то сделать. И был вынужден прийти снова. Что может прятать Лермонт? Место не такое уж и простое. Тут, к примеру, не растет синий мох. А это уже изрядная аномалия. Структура сумрака неоднородна. Есть, к примеру, места, где в него войти труднее, а есть и такие, где проще. Слыхал я и про зоны, где вход в сумрак вообще невозможен. Но синий мох – паразит повсеместный… Отойдя от моста метров на сто, я посмотрел сквозь сумрак. Ага. Там, где я стоял, мох рос вволю. У пабов и кафе – целыми гирляндами. У жилых домов больше, у офисов и магазинов – меньше. На перекрестках, где водители нервничают, мха тоже больше. Обычное дело. А по направлению к мосту, к входу в «Подземелья», синего мха становилось все больше и больше! Его туда тянуло, и неудивительно. Мха все больше, больше… и вдруг метров за десять от дверей он начинает засыхать, будто наткнувшись на невидимую границу. Странно. Если бы там был какой-то вредный для мха фактор, то его количество уменьшалось бы постепенно. Тут скорее дело в другом… Я протянул руку к ближайшей колонии мха – пушистому синему пятну на асфальте. И приказал: |