Онлайн книга «Дозоры. От Ночного до Шестого»
|
Голос был сухим и официальным. Но почему-то мне казалось, что шеф сейчас сидит на кожаном диване полуголый, с бокалом шампанского в одной руке, ладонью Ольги в другой, а трубку прижимает плечом или левитирует возле уха… – Но-но… – одернул меня шеф. – Ясновидец хренов. Кто подозревается? – Я. – Понятно. – Вы же это знали, – сказал я. – Почему это? – Не было надобности привлекать меня к обработке досье. Вы бы и сами справились. Значит, хотели, чтобы я сам убедился в опасности. – Допустим. – Шеф вздохнул. – Что делать будешь, Антон? – Сухари сушить. – Подходи ко мне в кабинет. Через… э… через десять минут. – Хорошо. – Я выключил телефон. Вначале я зашел к девчонкам. Толик по-прежнему был там, и они усердно работали. На самом деле никакой надобности в двух никудышных программистках Дозор не испытывал. Допуск по секретности у них был низкий, и почти все приходилось делать нам. Но куда еще пристроить двух очень-очень слабых волшебниц? Хоть бы согласились жить обычной жизнью… нет, хочется им романтики, хочется службы в Дозоре… Вот и придумали для них работу. А в основном они убивали время, лазая по сети и поигрывая в игры, причем наибольшая популярность приходилась на долю пасьянсов всех мастей. За одной из свободных машин – с техникой у нас проблем не было – сидел Толик. На коленях у него пристроилась Юля, ожесточенно дергая «мышкой» по коврику. – Это называется обучением компьютерной грамотности? – спросил я, наблюдая за мечущимися по экрану монстрами. – Ничто так не улучшает навыки работы с «мышью», как компьютерные игры, – невинно отозвался Толик. – Ну… – Я не нашелся, что ответить. Сам я в подобные игры давным-давно не играл. Как и большинство сотрудников Дозора. Убивать нарисованную нечисть интересно, пока не встретил ее воочию. Ну или прожив сотню-другую лет и приобретя огромный запас цинизма, как Ольга… – Толик, я, наверное, сегодня не вернусь, – сказал я. – Ага. – Он без всякого удивления кивнул. Способности к предвидению у всех нас невелики, но подобные мелочи мы чувствуем сразу. – Галя, Лена, пока, – кивнул я девчонкам. Галя прощебетала что-то вежливое, всем видом демонстрируя увлеченность работой. Лена спросила: – Мне можно будет уйти пораньше? – Конечно. Мы не врем друг другу. Если Лена просит разрешения, значит, ей и впрямь надо уйти. Мы не врем. Только иногда лукавим и недоговариваем… На столе у шефа царил жуткий беспорядок. Валялись ручки, карандаши, листки бумаги, распечатанные сводки, тусклые, выработанные магические кристаллы. Но венцом безобразия была горящая спиртовка, над которой в тигле жарился белый порошок. Шеф задумчиво помешивал его кончиком дорогого «Паркера», явно ожидая какого-то эффекта. Порошок игнорировал как нагрев, так и помешивание. – Вот. – Я положил перед шефом диск. – Что будем делать? – не поднимая глаз, спросил Борис Игнатьевич. Он был без пиджака, рубашка помята, галстук съехал набок. Я украдкой покосился на диван. Ольги в кабинете не было, но вот пустая бутылка из-под шампанского и два бокала стояли на полу. – Не знаю. Я не убивал Темных… этих Темных. Вы же знаете. – Знаю. – Но доказать этого не могу. – По моим расчетам – у нас два-три дня, – сказал шеф. – Потом Дневной Дозор предъявит тебе обвинение. – Организовать фальшивое алиби несложно. – И ты на это согласен? – заинтересовался Борис Игнатьевич. – Нет, конечно. Я могу задать один вопрос? – Можешь. – Откуда все эти данные? Откуда снимки и видеозаписи? Шеф мгновение помолчал. – Так я и думал. Ты ведь смотрел и мое досье, Антон. Оно менее бесцеремонно? – Нет, пожалуй. Потому я и спрашиваю. Почему вы позволяете собирать подобную информацию? – Я не могу это запретить. Контроль осуществляет Инквизиция. Дурацкий вопрос «А она действительно существует?» я сумел удержать на языке. Но, наверное, мое лицо было достаточно выразительным. Шеф еще минуту смотрел на меня, будто ожидая вопросов, потом продолжил: – Вот что, Антон. С этого момента ты не должен оставаться один. Разве что в туалет можешь сходить самостоятельно, а в другое время – два-три свидетеля рядом. Есть надежда, что произойдет еще одно убийство. – Если меня действительно подставляют, то убийства не случится, пока я не окажусь без алиби. – А ты окажешься. – Шеф усмехнулся. – Не считай меня старым дураком. Я кивнул, еще неуверенно, не понимая до конца. – Ольга… Дверь в стене, которую я всегда считал дверью шкафа, открылась. Вошла Ольга, поправляя волосы, улыбаясь. Джинсы и блузка обтягивали ее тело особенно туго, как бывает только после горячего душа. За ее спиной я заметил огромную ванную с джакузи, панорамное окно во всю стену – наверняка односторонне прозрачное. – Оля, справишься? – поинтересовался шеф. Имелось в виду что-то, о чем они уже поговорили. – Сама? Нет. – Я о другом. – Справлюсь, конечно. – Становитесь спина к спине, – велел шеф. Спорить у меня желания не было. Хотя и засосало под ложечкой: я понял, что произойдет что-то очень серьезное. – И откройтесь оба, – потребовал Борис Игнатьеьич. Я прикрыл глаза, расслабился. Спина Ольги была горячая и влажная, даже сквозь блузку. Странное ощущение: стоять, касаясь женщины, только что занимавшейся любовью… любовью не с тобой. Нет, у меня к ней не было ни малейшей влюбленности. Может быть, потому, что я помнил ее в нечеловеческом виде, может быть, потому, что мы очень быстро перешли к отношениям друзей и партнеров. Может быть, из-за столетий, разделивших наше рождение: что значит молодое тело, когда ты видишь пыль столетий на чужих глазах. Мы остались именно друзьями, не более. Но стоять рядом с женщиной, чье тело еще помнит чужие ласки, прижиматься к ней – странное ощущение… – Начали… – сказал шеф, может быть, излишне резко. И произнес несколько слов, смысла которых я не понимал, слов на древнем языке, звучавшем над миром тысячи лет назад. Полет. Это и впрямь полет – будто земля ушла из-под ног, будто тело утратило вес. Оргазм в невесомости, доза ЛСД прямо в кровь, электроды в подкорковые центры удовольствия… Меня затопило волной столь безумной и чистой, ничем не оправданной радости, что мир померк. Я упал бы, но сила, бьющая из поднятых рук шефа, держала меня и Ольгу на невидимых ниточках, заставляла изгибаться, прижиматься друг к другу. |