Книга Всадник авангарда, страница 81 – Роберт МакКаммон

Если бы кто-нибудь из ее племени попытался бить в барабан в такт движениям ее бедер, то в первую же минуту стер бы себе руки в кровь.

— Боже мой! — сказал Мэтью или подумал, что сказал. Он не мог сам этого понять, потому что его чувства летали по комнате бешеными кругами. Пускай завтра он не сможет ходить — отчаянный ночной спринт того стоил.

Она подалась вперед и резко прикусила ему губы. Очень резко и больно, — и Мэтью понял, что это вовсе не Штучка.

Ария Чилени.

Ну конечно! Женщина с холодной душой и животными потребностями. Эти потребности она сейчас и предъявляла, требуя от него удовлетворения — собиралась насладиться его телом, и на все остальное ей было плевать. Его это вполне устраивало. И пусть душа ее остается холодной, пока кое-что другое так горячо. Да, вполне устраивало.

Он решил отдать не меньше, чем получает, и стал встречать ее на полпути в каждом движении, и если бы этой скачке прибавить еще энергии, кости хрустнули бы от соударений. Зубы Мэтью стучали от неудержимой тряски, и он опасался, как бы глаза из черепа не выскочили. Женщина совсем забылась в пылу страсти, она терлась об него, вращая бедрами по кругу, по кругу, и Мэтью, который ничего подобного не испытывал после случая с помешанной на сексе нимфой Чарити Ле-Клер, мог лишь крепиться в этой камнедробилке, сдерживая грядущий взрыв, от которого мадам Чилени могла бы улететь, пробив потолок.

Но нет, нет… он должен выдержать этот штурм, сколько сможет.

И он послал мысль в далекий путь: вообразил, будто плывет в холодных глубинах океана, но в этой комнате пульсировал жар, и яростная стычка обещала, что вскоре подводному путешественнику придется всплыть из глубин.

Он опять попытался протянуть к ней руки, и снова они оказались прижаты к постели.

Тут ритм ее движений изменился, став чуть менее бурным, она наклонилась вперед и нежно поцеловала его в губы, и ее прикосновение всколыхнуло не очень далекое, но весьма приятное воспоминание.

Это была не Ария Чилени. Он понял, что это — Минкс Каттер.

Да. Сомнений не было. Хотя Мэтью и не поручился бы в том своей головой.

А они продолжали двигаться навстречу друг другу, совершая уже более нежные, но все еще мощные толчки, и рот ее припал к его губам, и ее язык бродил у него во рту. Минкс, чуть не назвал он ее по имени, но рот был слишком занят. Она целовала его, покусывала, а бедра женщины ходили по кругу, по кругу, крепко держа его в себе. Да, определенно Минкс Каттер. Может быть.

Проблема была в том, что он не мог дотронуться до ее лица или волос, а запахов не ощущал совсем. Разбитый и распухший нос надежно задерживал их на входе. И совершенно непонятно было, пахнет эта скачущая на нем женщина землей, огнем или пеной морскою. Попытался вдохнуть ее аромат — безуспешно.

А женщина опускалась на него все резче и резче, и стала постанывать таким голосом, который мог принадлежать любой из трех подозреваемых, и Мэтью совсем отчаялся понять, кто она. И наконец он дернулся ей навстречу в последний, решающий раз, и жар их слился и сплавился, и уже невозможно было держаться, и он полыхнул жарким белым пламенем, в глазах завертелись колеса цветного огня, и Мэтью излился в нее, сжимающую его все сильнее, издающую стоны страсти и удовлетворения, разжигающие Мэтью еще жарче. И когда он выдохся совсем, его загадочная любовница медленно вильнула бедрами по кругу последний раз, и наслаждение смешалось с болью, как и должно быть в любви.

Женщина слезла, прикоснулась к самому ценному инструменту Мэтью, поцеловав мокрый кончик и тут же отошла от кровати, не произнеся ни слова. Бесшумно открылась и закрылась дверь, и волнующий эпизод завершился.

— Черт побери, — прошептал Мэтью в темноту.

Темнота ответила — по-своему: едва заметно вздрогнул остров Маятник, будто огромный зверь шевельнулся во сне, и замок отозвался скрипучей симфонией потрескиваний, шорохов и щелчков.

Мэтью встал с постели. На трясущихся ногах дошел до двери, открыл, выглянул. Как он и думал, в коридоре никого не было. Штучка… Ария Чилени… Минкс Каттер. Кто же из них? Почему-то он подозревал, что так и не узнает этого никогда.

Он закрыл дверь, задвинул засов, снова зажег свечу-часы, оценив на глазок прошедшее время, и вернулся в постель — готовый ко сну и ко всему, что принесет ему утро в этом незнакомом новом мире.

Примерно в шесть часов Мэтью стоял одетый у подножья лестницы. Над морем восходило солнце, воздух был тих и день обещал выдаться теплым, даже жарким.

Через несколько минут появился черный слуга средних лет в напудренном высоком парике и ливрее цвета морской волны — судя по всему, таков был вкус профессора Фелла в выборе цветов и костюмов. Слуга был в черных кожаных перчатках и держал кожаную сумку того же цвета.

— Доброе утро, сэр, — сказал он Мэтью. Лицо его оставалось бесстрастным. — Соблаговолите проследовать за мной?

Мэтью пошел следом за ним к двери, располагавшейся за лестницей. Слуга провел его через ухоженный сад, где распевали на деревьях ранние птицы. Дорожка, обсаженная лиловыми и желтыми цветами, вывела к каменным ступеням, уходящим вниз по обрыву к морю.

— Ступайте осторожней, сэр, — предупредил слуга в начале спуска.

— Дэниел! — вдруг окликнул его чей-то голос. Дэниел и Мэтью остановились. К ним из-под деревьев направлялся еще один слуга. — Я сам отведу этого молодого человека вниз.

— Это было приказано мне, — ответил Дэниел.

— Я же знаю, что ты этого не любишь. — Нагнавший их слуга — или же он их тут поджидал? — был одет точь-в-точь, как первый, но выглядел на несколько лет старше, имел квадратную челюсть и глубоко посаженные глаза, глядевшие и печально, и целеустремленно. — Я сделаю это за тебя.

— Но ты ведь тоже этого не любишь.

— А кто любит? — спросил второй слуга, приподняв брови.

И протянул руку за сумкой.

Дэниел снял кожаные перчатки, второй слуга их надел. Потом из рук в руки перешла сумка. Дэниел испустил нескрываемый вздох облегчения.

— Спасибо, Джордж, — сказал он, кивнул Мэтью, отвернулся и направился обратно в замок.

— Сюда, сэр, — указал Джордж, начиная долгий и — как показалось Мэтью — крайне опасный спуск по мокрым от воды ступеням.

Внизу обрыва стоял деревянный помост, выдающийся в океан и располагавшийся настолько близко к воде, что самые большие волны хлопали по нему снизу. От него отходила широкая доска футов десяти в длину, нависшая над бурной водой, а на конце доски находился очень неприятного вида металлический шип, покрытый веществом, которое могло быть лишь запекшейся кровью. Мэтью заметил нечто вроде верха проволочной изгороди, обнажавшейся во впадинах между волнами, изогнутой в виде окружности диаметра в сто или больше футов. Что-то там внутри сидит, как в клетке, подумал он. Но что? У него под рубашкой выступил пот.

— Не соблаговолите ли оставаться на месте, сэр? — предупредил Джордж.