Книга Таинственный двойник, страница 29 – Юрий Торубаров

Воин приподнялся на стременах. Глаза юноши расширились до предела. Еще мгновение и… смерть. В голове его пронеслось: «Как жаль, что свои не увидят мой трофей». Он хотел крикнуть, но какие-то тиски сжали его горло. Он увидел блеск, из груди вырвалось что-то похожее на стон. О Аллах! Что это? Перед ним на траве, орошая ее кровью, лежала чья-то голова. А туловище его врага медленно валилось с лошади.

Юноша не верил своим глазам и не мог понять случившееся. Готовый принять смерть, он оказался не готовым принять жизнь. Что же случилось? Он как-то трудно возвращался к действительности. Но когда до его сознания дошло, что он жив, не мог удержать слезы счастья, радости. И тут только он увидел своего спасителя. Он спрыгнул с коня и бросился к нему. Санд тоже спрыгнул с Рыжего. Порыв юноши был ему хорошо понятен.

– Брат. Ты мой брат, – затвердил незнакомец, обнимая Санда. – Я обязан тебе жизнью. Я до смерти твой должник.

– Да брось ты. Каждый бы поступил так. Ишь, храбрецы, семеро на одного! – он кивнул на разбросанные тела.

– Нет, ты мой брат. Я – Осман! А ты?

– Я? Я – Андрей. Нет, я – Санд.

– Санд, хочешь быть моим братом?

– А почему нет! Кстати, я у матери один. У меня нет ни братьев, ни сестер.

– Тогда… – Осман достал нож и разрезал свое запястье.

Затем он взял руку Санда и сделал то же самое. А потом свою руку с порезом прижал к руке Санда. Когда он ее отнял, то сказал:

– Мы с тобой теперь кровные братья.

Они обнялись. И долго так стояли, не желая разрывать своих объятий. Им казалось, что кто первым это сделает, тот покажет, что он несерьезно относится к происшедшему. Потом это случилось одновременно, и они рады были этому.

– Что будем делать? – спросил Санд, первым нарушив священную для них тишину.

– Поедем на мое становье, – безапелляционно заявил Осман.

Санд почесал затылок:

– Ян меня заждался.

– Какой Ян? – удивленно спросил Осман.

Трудно было понять, чему тот удивился. Скорее всего, такому необычному имени.

– Да мы вместе с ним пасем бейское стадо.

– Какого бея? – продолжал допрос Осман.

– Умур-бея, – не без вызова ответил тот.

– Это же не его земли! – удивился Осман. – Так вы здесь пасли?

– Нет, – махнул рукой Санд, – я сюда приехал поискать свободную землю, чтобы перегнать стадо.

Осман рассмеялся:

– Земли, где можно пасти стада, не пустуют. Это знает каждый. Так кто ты будешь у своего бея?

– Я? – с грудной болью сказал Санд. – Раб.

– Раб? – Осман посмотрел на Санда.

Тот в подтверждение кивнул головой.

– Ты больше не раб, – торжественным голосом произнес Осман, – мой кровный брат не может быть рабом.

– А ты кто? – в свою очередь спросил Санд, недоверчиво глядя на него.

– Я? Я – бей.

– Бей? – удивленно произносит Санд, отступая на несколько шагов и разглядывая его, точно только встретил.

– Да, – не без гордости произнес он и добавил: – я сын бея Эртогрула. Слышал такого?

Санд рассмеялся.

– Слышал, и не раз. Знаю и бея Узун-Хасана.

– Поедем ко мне, и ты будешь жить теперь у меня. Едем, – и направился к коню.

Но вдруг остановился и стал медленно вытаскивать из ножен саблю. В поле его зрения попался Наим, который притаился и молил про себя Аллаха о спасении. Санд понял намерение Османа и подскочил к нему.

– Брат, – сказал он, – хватит на сегодня этих, – и он провел глазами по разбросанным трупам. – Пусть он бежит отсюда и знает, как нападать на нас.

– Хорошо, брат, – ответил Осман, возвращая саблю на место. – А ты, собака, – он подошел к Наиму и взял его за волосы, – падай в ноги моему брату. Если бы не он, я бы сейчас отрубил твою дурацкую башку.

– Благодарю тебя, мой господин, – залепетал Наим, неоднократно кланяясь в сторону Санда.

Его жирная морда выглядела жалко. Но в уголках его глаз пряталась злость и ненависть к своему спасителю. Наверное, заметил это Осман и, собираясь запрыгнуть в седло, сказал:

– Зря ты его пожалел. Нехороший он человек.

Уже сидя на лошади, Санд сказал:

– Сначала заедем за моими пожитками. Я их оставил, когда бросился к тебе на помощь. Кстати, там остался и щенок с перебитой лапкой.

– Едем, – охотно согласился Осман, заметив: – щенок-то давно куда-нибудь сбежал.

Они ехали бок о бок. На вопрос Санда, как юноша здесь оказался, Осман охотно рассказал, начав издалека, и поведал все, что знал о своем племени. Они долго плутали в поисках места. И все это время Осман вел рассказ не только о племени, но и о своей жизни. Из него Санд узнал, какой леший занес Османа в эти края. Тот показал разорванную куртку и следы острых зубов на руке, что удивило и восхитило Санда.

– Да… ты настоящий богатырь, – как-то самопроизвольно вырвалось у Санда.

Но каким бальзамом на душу Османа легли эти слова! И его еще больше потянуло к этому человеку.

Щенок сидел на месте. Увидев людей, он жалобно заскулил, а когда они подошли к нему, он заковылял к ним навстречу и уткнулся носом в ногу Санда.

– Узнал, – радостно воскликнул тот, подхватывая его на руки.

– Ну-ка, покажи, – попросил Осман.

Санд подал щенка в руки юноши. Щенок вдруг зарычал и цапнул того за палец.

– Ты смотри, какой вредный, – возвращая щенка, сказал Осман и добавил: – только это не собака.

– А кто? – удивился Санд.

– Волчонок.

– Волчонок?

– Да.

– Что же делать?

– Бери. Видишь, как он тебя полюбил. Хорошим будет охранником.

Санд собрал свое барахлишко, сунул волчонка за пазуху, и они тронулись в путь. Санд почувствовал, что начинается новый этап в его жизни.

– Расскажи теперь ты о себе, – попросил Осман.

И Санд тоже начал свое неторопливое повествование.

Ночь застала их в пути. Они вместе спрятались под Сандову шкуру. Под ней было тепло и уютно. Накрапывавший дождик только подчеркивал ценность подарка Яна. До глубокой ночи Санд вел свой рассказ. Но особенно восхитил Османа рассказ о деде Санда, воеводе Козельска. Опечалила его судьба князя Василия. И тут он вдруг решительно заявил:

– Мы его выкупим и дадим ему свободу.

Эти слова зажгли в груди Санда пламя надежды, и он мысленно благодарил Господа за то, что послал ему этот случай.

Эх, юность, юность! Как быстро она заставляет забыть любые события. Ведь только вчера эти юноши подвергались смертельной опасности, а сегодня несутся наперегонки, оглашая степную тишину звонким, заразительным смехом. Османскому коню, как выяснили гонки, соперничать с Рыжим было не под силу. Глаза юного бея загорелись огнем, глядя на такого красавца.