Книга Девушка из дома на набережной, страница 120 – Ольга Кентон

– Дай мне свою одежду. – Лара увидела, что Костя сжимает в руках промокшие джинсы, рубашку и пиджак. – Я положу её в машину для сушки белья. Займёт где-то час. Пока можем перекусить.

– Я не голодный.

– Голодный, – возразила Лара. – Я знаю, когда плохо, есть совсем не хочется – но надо. Проходи в гостиную. Ты помнишь, где это? – По Костиному взгляду Лара поняла, что помнит. – Я принесу кофе и еду через минуту.

– Спасибо. – Костя пошёл в гостиную.

Лара приготовила кофе и запекла бутерброды с ветчиной, томатами и сыром.

– Я добавила в кофе немного виски, – сообщила она, войдя в гостиную с подносом, – чтобы ты согрелся.

– Спасибо.

Лара поставила поднос на кофейный столик, подала Косте чашку кофе и тарелку, села рядом, облокотившись на спинку дивана и подперев щёку кулаком.

– Не могу поверить, что ты всё ещё помнишь мой адрес.

Всё это время Костя смотрел куда-то в одну точку. Потом повернул голову и взглянул на Лару, как будто только сейчас осознал, что находится у неё в квартире.

– Я не знал, куда мне пойти. Мне показалось, что ты сможешь меня понять.

– Не знаю, – пожала плечами Лара. – Мне иногда сложно разобраться со своей собственной жизнью.

Услышав эти слова, Костя хотел встать и тут же уйти, но Лара потянула его за рукав.

– Рассказывай всё! – приказала она. – Я не психоаналитик, но готова тебя выслушать.

– Я не знаю, с чего начать… – произнёс Костя. – Я не понимаю, почему она так поступила. Мне кажется, всё теперь потеряло смысл.

– Хм, только полгода прошло, Костя, а ты, вижу, стал совершенно другим.

И Костя рассказал Ларе всё, что произошло с ним, начиная с того момента, когда он видел Лару в последний раз, и до разговора с Юлей. Лара слушала внимательно, не перебивая. Слушая его, улыбалась, то её взгляд становился то грустным, то серьёзным. Когда Костя дошёл до последнего – выбора Юли, Лара закрыла ладонями лицо, потом убрала руки и сказала:

– Не вини её.

– А кого, Штейна?! – возмутился Костя.

– Даже не его, винить нужно наше общество и ту жизнь, которая теперь нам навязана.

– Не понимаю, – сказал Костя, удивлённый таким выводом Лары.

– Помнишь, в фильме «Москва слезам не верит» один герой говорит, что телевидение изменит мир. Не будет ни театров, ни кино, ни книг – одно сплошное телевидение. В том, что исчезнет всё, герой ошибся, но в целом Рудольф был прав. Я думаю, что автор повести, по которой был снят фильм, даже не представлял тогда, насколько пророческой станет эта фраза. Телевидение внесло огромные изменения в жизнь людей. Сейчас, если очень захотеть, пять минут славы гарантированы каждому. И меня ужасает, что люди хотят этого. И неважно, как ты станешь знаменитым. Ты можешь быть грандиозным изобретателем, учёным, а можешь быть рядовым прохожим, которому захотелось поведать миру свою житейскую историю. И начинает выстраиваться цепочка: товар-деньги-товар, где товаром выступают не материальные ценности, а информация, которую человек хочет услышать и увидеть, – шоу.

– И как это оправдывает Штейна?

– Он такая же составляющая этого шоу.

– И Юля тогда, кто? Заблудшая овечка? – резко сказал Костя.

– Думаю, Юля понимала, что её жизнь после встречи со Штейном полностью изменилась. Наслушавшись рассказов о красивой жизни, ей захотелось приблизиться к этому идеалу. А когда ты оставил её, и другой предложил всё это, она легко приняла. И вот снова появился ты, предлагая ей совершенно иное, настоящее. Она запуталась, где её место, в штампованной жизни или в жизни с тобой.

– В штампованной жизни?

– Разве жизнь большинства не состоит из штампов? Навязанные условия существования не дают человеку спокойно жить. И самое ужасное, как мне кажется, что последствия этого зомбирования налицо: люди говорят, что им непременно нужно жить так, как написано в том или ином журнале или как было показано в какой-то передаче. Они не видят, что из-за этого будут лишены своей индивидуальности. По сути, современное общество клонировано. Учёные долго искали способ размножить человека, но их опередили – и как! Всего лишь показав нужные картинки, написав и сказав несколько слов. И люди этому поверили и захотели быть как все. Не это ли является признаком клонирования? Выделяющихся из толпы – единицы. Не хочу врать, со мной тоже так было: мне непременно были нужны только те шмотки, которые я увидела в только что купленном журнале, мне нужны были машины, ночные клубы и прочее, и прочее. Я только рада, что смогла вовремя остановиться и понять, что это не главное.

– А что тебя остановило? – спросил Костя.

– Жизненная ситуация, – ответила Лара. – Я поняла, что потеря денег – ничто по сравнению с болью, причинённой человеком, которого ты любишь. Но я очень долго жила на границе этого ощущения, когда думаешь: а может быть, и неплохо быть как все.

– А что тебя убедило в обратном?

– Книги.

– Книги? – удивился Костя.

– Да, в этом нет ничего удивительного. Я всегда много читаю, когда мне больно и одиноко. В книгах я нахожу спасение, ответы на многие вопросы. Они заставляют меня сомневаться в том, в чём большинство людей абсолютно уверены.

– В чём же это?

– В себе.

Костя кивнул.

– А кто твой любимый автор?

– Толстой, – сказала Лара, не раздумывая. – Я вообще ценю всю русскую классику, но романы Толстого для меня – это отдельный мир. Перечитывая их, я не перестаю удивляться, какой глубиной знания жизни обладал писатель, как он мог чувствовать натуру человека. Я думаю, что невозможно найти слова, способные достойно передать весь масштаб его таланта, да и моё собственное отношение к нему.

– Если сейчас, как ты говоришь, мир заштампован, в нём нет места для писателей подобного масштаба.

– Ты прав, большинству нужно что-то лёгкое, что легко проглатывается, не оставляя ничего лишнего.

– Тогда зачем литература, музыка, живопись? – спросил Костя.

– В примитивном смысле современной публике нужно только хлеба и зрелищ. Но не думай, что ценителей настоящего искусства нет. Сейчас искусство становится уделом избранных, тех, кто готов, хочет и может выходить за границы обыденного. Кто видит особенное и в нашей жизни, переполненной тщеславием и деньгами. Искусство сейчас для богатых… – не договорив, Лара заметила, как Костя серьёзно посмотрел на неё, – душой людей. Просто так, из ниоткуда, не появится второй Толстой или Набоков. Миру нужен какой-то мощный толчок, прежде чем в нём начнут рождаться гении, чьё творчество будет сопоставимо с творчеством прошлых веков.

– Хочешь сказать, мы обречены?

– Нет, пока есть такие, как ты, кому не нужны только деньги, кто видит радость в открытии и развитии собственного таланта, всё будет хорошо.