Книга Девушка из дома на набережной, страница 125 – Ольга Кентон

– А папа? Ведь именно после него ты сломалась, да? – с напором спросила Лара, словно ожидая спасительного крика.

Елена Петровна уселась поудобнее в кресле, словно ей было некомфортно, и посмотрела на недопитую бутылку шампанского. Потом взяла её, наполнила бокал, залпом выпила и закурила. И заговорила, словно задыхаясь от собственных слов:

– Лар, я не хватаюсь за прошлое, как ты. И понять тебя не могу. Стас жив, наверное, поэтому ты будешь всю жизнь себя и его оправдывать, ждать его. В моём же случае это бесполезно. К чему? Он не виноват, и я тоже.

– Но ты же всю жизнь пыталась убежать от этой потери.

– Да ни хрена – вот здесь она сидит. – Елена Петровна дотронулась до груди. – Но зачем мне эти сантименты, Лара? Я не могу лить слёзы по тому, чего уже не вернёшь. Поверишь, мне иногда даже трудно вспомнить то время, как будто его никогда не было.

– А то, что сейчас?

– Перелистываю, как ежедневник. Лара, меня этому ещё твоя бабушка научила. У неё вообще не было таких понятий, как прошлое или будущее. «Только смерть вечна, – говорила она, – всё остальное либо проходит, либо приобретает иные формы». Ей некогда было думать, хорошо – плохо, много – мало. Она жила по совести. Знаешь, какая у неё была любимая фраза? Дают – бери, бьют – беги.

– Лагерный подход к жизни.

– Нет, жизненный, Лар. И я живу одним днём. Если сегодня у меня есть деньги на шампанское, сигареты и ужин в «Ритце» – этому надо радоваться. Что будет завтра? Какая разница? Меня может уже не быть. Ну что? – Елена Петровна выдохнула, затушила сигарету и посмотрела на часы. – Завтрак подходит к концу?

– Хорошо, мама. – Лара, не ожидала, что встреча так быстро закончится. Она, наверное, впервые так увлеклась беседой с матерью. – Я тогда поеду.

– Постой, детка, – улыбнулась Елена Петровна. – Я вовсе не хочу, чтобы ты уезжала. Проведи со мной весь день, если у тебя нет никаких планов.

– Вообще-то нет.

– Ну вот и чудно. Я уже забронировала нам в местном салоне несколько процедур.

Лара улыбнулась, ей была непривычно и приятна такая забота матери.

Женщины вместе вышли из лобби-бара и отправились в спа-салон. Пока мастера делали им педикюр, Лара и Елена Петровна продолжали общаться.

– Ты, кстати, где была? – спросила мать. – Я тебе звонила-звонила.

– Я была в Италии. Всю зиму.

– Отлично. Кстати, может, съездим на пару недель к тебе? Я так хочу позагорать.

– Я продала виллу, – тихо ответила Лара.

– Почему?

Лара молчала, раздумывая, говорить или нет. Но мать прервала паузу.

– Лара, давай рассказывай всё. Я же вижу, у тебя что-то случилось.

И Лара рассказала всё, что произошло в прошлом году. Впервые за долгое время она смогла выговориться матери, даже не задумываясь, что та, возможно, не поймёт. Перед ужином Елена Петровна уговорила Лару пройтись до ближайшего магазина и купить новое платье. Но повлиять на выбор Лары Елена Петровна не смогла: как она ни уговаривала дочь приобрести что-то роскошное, Лара остановила выбор на простом чёрном платье в стиле 60-х годов, но не отказалась от выбранных матерью серебристых босоножек на тонкой шпильке и сумки-конверта.

Поначалу мать не одобрила выбор Лары, назвав платье слишком скучным и простым. Но когда увидела Лару, вышедшую из примерочной комнаты, поменяла мнение.

– Лара, какая ты красавица! А твоя худоба тебе всё-таки идет. Посмотри, какие у тебя стали ножки, особенно колени. Как у благородной английской кобылицы.

– Хороший комплимент, мама, – усмехнулась Лара.

– Я тебе правду говорю. У большинства женщин колени ужасные, у меня в том числе, поэтому я так люблю носить брюки. А у тебя там ни грамма жира – красота.

Ужинать остались в ресторане отеля за столиком с видом на Тверскую улицу. Слушая мать, Лара наблюдала за прохожими. Иногда её мысли будто выключались, и Лара думала о чём-то своем. Потом снова вернулись в номер матери. Лара сидела на кровати рядом с Еленой Петровной. Мать и дочь курили небольшие кубинские сигары и пили портвейн.

– Хорошо, что мы вернулись к тебе в номер. Здесь спокойнее, – сказала Лара.

– Так что ты собираешься делать? – осторожно поинтересовалась мать. – Подашь на них в суд? Если хочешь, я могу помочь, у меня остались хорошие связи.

– Мам, ничего я делать не буду. Мне, если честно, всё равно. Наверное, так и должно было случиться.

– Ну с этим я не согласна. Что ты сделала такого, чтобы эта троица тебя разорила?

– А что сделала ты, чтобы Марк в прошлом году обобрал тебя до нитки, оставив с долгами, и на тебя завели уголовное дело?

– Ну, это старая история. – Мать махнула рукой.

– И у меня старая история.

– Лара, эти проходимцы вились вокруг тебя столько лет. Ты им, как-никак, доверяла, вела вместе с ними дела. Марка я знала пару лет и в принципе отдавала себе отчёт, что мальчик просто хочет поживиться.

– В прошлый раз ты мне говорила, что он тебя любил.

– Конечно, любил. А кто не любит за такие деньги?

– Мама, опять деньги, деньги. Не нужны мне деньги. Ты знаешь, я себя сейчас прекрасно чувствую без них. Да, сегодня мы потратили столько, что я могу, наверное, на это ещё целый год жить, но я сейчас будто во сне, но знаю, что скоро проснусь. Наступят будни, и я буду работать над новым сценарием, буду сама убирать квартиру, стирать, готовить.

– А зачем тебе готовить-то? Иван на что?

– Мам, в Москве он занимается десертами. Я не могу всю жизнь есть только тирамису и шоколадные конфеты, мне нужны какие-то другие продукты. И потом, он устаёт. Я не хочу его заставлять готовить, когда он приходит с работы.

– Ну хорошо, а что ты собираешься делать тогда?

– Не знаю, сейчас сложно сказать. У меня есть пока деньги, чтобы жить. Если будет совсем тяжело, пойду искать работу.

– Лара, – уверенным голосом сказала мать, – основная причина, по которой я приехала сюда, – увидеть тебя и… – Елена Петровна не любила ненужные вступления; она достала из сумки тонкий листок – чек гонконгского банка, на котором Лара прочла своё имя.

– Не понимаю, – вопросительно произнесла Лара.

– Здесь мой долг, я возвращаю его тебе. Плюс проценты.

– Нет, мама, я не возьму деньги. И какие-то проценты… Это уже никуда не годится.

– Что значит, не возьмёшь? – возмутилась Елена Петровна. – Не строй из себя святую. Ты мне помогла, вытащила из такой передряги. Эти деньги ты можешь использовать на фильм.

– Мама, сегодня ты уже столько на меня потратила: одежда, салон…

– Какие-то шпильки… О чём ты говоришь, Лара? Бери. – Елена Петровна протянула Ларе конверт с документами об открытии счёта на имя дочери.