Книга Как мамочка за чудом ходила, страница 3 – Ирина Семина

— Ну да, ну да! Мамочка лучше знает, что и как говорить, — охотно поддержала меня Миома. — Кто бы сомневался?

— Ты чего такая вредная? — возмутилась я. — Язвишь тут…

— А дети вообще часто вредными бывают, — сообщила Миома. — Считай, что это я тебя тренирую. Ты вот лучше скажи, зачем я тебе нужен? Ну, ребенок тебе — зачем?

— Ну как зачем? Мы с твоим папой любим друг друга, вот и хотим скрепить наш союз.

— Ага, значит, он неустойчивый, без меня вот-вот развалится?

— Нет, ну что ты! Никуда мы разваливаться не собираемся! Это я просто не так сформулировала. Сейчас, погоди… Просто если семья, то положено, чтобы в ней дети были.

— А я не хочу рождаться, потому что положено! Мне вообще по инструкции жить скучно будет! Не в моем характере!

— Ах, у тебя уже и характер имеется? — изумилась я. — Ну и детки нынче пошли! Еще не родился, а уже характер проявляет!

— А ты как думала? Время Индиго и Кристаллов, мы такие! В нас особенные программы заложены, не такие, как у вас, допустим, или у наших дедушек-бабушек. А ты «положено», «должны»…

— Я опять не то сказала. Мы тебя хотим не потому что «положено», а потому что хочется, чтобы рядом был маленький человечек, о котором можно заботиться, играть с ним, гулять, разговаривать…

— Заполнять собой вашу пустоту? Нет уж, увольте!

— Ну почему пустоту? Нет у нас никакой пустоты, мы очень даже наполненные! Наоборот, мы поделиться хотим — подарить тебе свою любовь, нежность, ласку. Научить тебя всему, что мы сами знаем. Продолжить свой род, в конце концов!

— Вот это уже ближе к теме. Поделиться — хорошо. А взять вы у меня что-нибудь хотите?

— Взять? Ну, не знаю. Может, потом, когда вырастешь… А пока — ну что с тебя взять? Ты же маленький, беспомощный, нуждаешься в опеке…

— Опять Большая Мамочка вылезла, — укорила меня Миома. — Давать, давать, давать, пока ребенок не поперхнется… А ты вот спроси лучше, что я хочу тебе дать!

— И что же ты хочешь мне дать? — послушно повторила я.

— Я могу научить тебя безусловной любви — ведь мы, дети, не даем оценок, мы просто любим. Я могу вернуть тебе ощущение себя — ведь каждый ребенок считает себя центром Вселенной, а взрослые почему-то смещают этот центр в посторонние объекты. Я могу подарить тебе умение превращать все в игру, и даже самые скучные обязанности станут для тебя забавой. Я могу научить тебя верить в чудеса — ведь дети это умеют, а взрослые для этого слишком серьезны. Я могу показать тебе, что это такое — доверять Миру и разрешать ему делать что-то за тебя. Я могу показать тебе, что такое Творить Свой Мир — из пластилина, из бумаги, из старых занавесок, из травы, из чего угодно! Я могу сделать все это для тебя, если ты мне позволишь.

Я могу научить тебя безусловной любви — ведь мы, дети, не даем оценок, мы просто любим… Я могу научить тебя верить в чудеса — ведь дети это умеют, а взрослые для этого слишком серьезны. Я могу показать тебе, что это такое — доверять Миру.

— Малыш… Я… я не… — Мой голос прервался, потому что я сильно разволновалась. Сначала я хотела сказать, что да, конечно же, позволю. Но тут же поняла, что не могу и не хочу ему лгать, а мое «да» было бы неправдой. То, что он говорил, было для меня странным, непривычным и даже немного пугающим. Как это — «Я — центр Вселенной»? Почему это Мир должен что-то делать за меня? Какая может быть забава в скучных обязанностях? Да и жить «без оценок» так трудно… Пожалуй, я не готова была взять так много у своего будущего ребенка. ПОКА не могла! Мне сначала надо было самой много чего переосмыслить…

— Сдушай, Миома! давай мы пока прекратим эту игру, ладно? — попросила я. — Мне подумать надо.

— Ну, если только самую малость. Но сильно раздумывать не советую! Так как раз Большие Мамочки поступают. Думают, думают… За себя, за детей, за Мир…

— А как надо?

— А надо бы — играючи, — посоветовала Мама Миома. — Без свирепой серьезности. Чтобы твоя материнская сущность не разрасталась сверх всякой меры.

— Хочешь сказать, что я вечно беременна какой-нибудь идеей? — невесело усмехнулась я.

— Да если бы идеей! Ты если и беременна, то тревогой за судьбы мира. Много на себя берете, мамочка!

— Знаешь что? Мамочкой я буду — обязательно! И не какой-нибудь абстрактной Матерью Мира, а конкретной мамой своего ребенка! И жить вместо него я ни за что не буду — я к тому времени стану совсем другой. Я поняла все, что ты сказала, и, как видишь, даже не спорю. Доктор-то и вправду сказочный совет дал — приятно бывает поговорить со своей болезнью… Много нового и интересного о себе узнаешь.

— И что же ты такого о себе новенького узнала?

— Да вот ты смеяться будешь, а я вдруг поняла, что я действительно Мать Мира! Я даже собственной маме мамой пытаюсь быть. Она меня, как мне кажется, порою побаивается… И мужа, опять же, все время как ребенка опекать пытаюсь. Хотя он не дает, сопротивляется, а я еще и обижаюсь на него за это. Нет, честное слово, и смех и грех!

— Ну вот, и кто из нас после этого Мама Миома???

— Да ясное дело кто! Ты ж говорила, что ты — мое отражение, ну так я поняла, что так оно и есть. Еще бы вот понять, как нам с тобой расстаться.

— Ляжешь спать — положи меня под голову. Я тебе сны показывать буду. Глядишь, чего полезного и вынесешь.

…Когда я ложилась спать, я вместо обычной подушки взяла эту, меховую, улыбчатую. Она мне теперь казалась почти родной, буквально частью меня — как моя миома.

— Ты чего это? — удивился муж.

— Не мешай, я в детство впадаю, — отмахнулась я.

— А-а-а-а… Ну тогда ладно. Дело полезное!

Сны мне снились самые невероятные — как в детстве. Там было столько всякой веселой чепухи — как в мультиках, так что наутро муж мне сообщил, что я всю ночь мешала ему спать, потому что смеялась во сне. Но это он еще не знал, что его ждет после завтрака. Дело в том, что я во сне увидела очень веселое действо, которое мне сразу же захотелось воплотить в жизнь. Я решила… скормить свою миому птичкам! Скажете, с ума сошла? Ага, сошла! Время от времени с него надо сходить — а как иначе вернуться в детство???

Я взяла муку, завела тесто и закатала в него по горстке семечки и пшено — назначила теми мелочами жизни, которые постоянно меня тревожили и покоя не давали. Развела дрожжей — ведь моя миома до сих пор росла как на дрожжах, и меня это страшно пугало, а теперь вроде как даже на руку получилось. Дрожжи на молоке развела — на том, каким я миому вскармливала, а теперь для своего малыша приберегу! Размешала, замесила и испекла. Пока пекла — излагала мужу все свои идеи. Другой бы пальнем у виска покрутил, а мой ничего, все понял и согласился участвовать. Нет, все-таки у нас очень крепкий союз! В общем, вынули мы из печки пирог, остудили… Красота! Я его круглым сделала, вареньем на нем глаза и улыбку нарисовала — вылитая Миома!