Книга Олимпиада. Бубновая дама, страница 58 – Анна Гринь

— Мои родители охотились за колдуном, — продолжила я складывать частички объяснений в один рисунок. — И они выяснили, что тот готовит какую-то масштабную акцию. Новое зелье должно было… что? Разрушить весь город? Не один город? Целое княжество?

— Дым, как ты объяснял девушке, что она не поняла самого главного? — хмыкнул толстячок. — Крившин был колдуном, экспериментатором и гением. Не злобным гением, сознательно убивающим всех вокруг, а ученым, действия которого не укладываются в рамки. Кроме того, он давным-давно съехал с катушек и не осознавал масштаба своих экспериментов. Колдун придумывал и придумывал. Мечтал о славе. Мечтал, чтобы его имя упоминали во всех книгах, справочниках и учебниках, хотел стать тем, кто придумал и опробовал самые опасные и сильнодействующие чары на основе зелий!

Я скривилась и отодвинула от себя тарелку, потому что аппетитный аромат шоколада вызывал лишь спазмы в желудке. Довольная и немного мечтательная улыбка Сердия наводила на мысль, что толстячок немного завидует таланту свихнувшегося колдуна и мечтает очутиться если не на его месте, то в роли пожинателя плодов более успешного коллеги. И не важно, что от чужих рук специально или нет гибнут люди. Кого волнуют жизни, если на кону — власть и слава?

— И кто-то очень захотел присвоить… достижения колдуна? — выловила я главное из воспоминаний и разговора с Гедымином. — Пока мои родители ловили экспериментатора, кто-то тоже вел на него свою охоту?

— Я предполагаю, что этот кто-то совсем не хотел смерти колдуна, — вздохнул вампир, складывая руки на коленях. — Но… случайное вмешательство твоих родителей, возможно, все испортило.

— Да, они очень хотели кому-то помешать, даже жизни не пожалели, — едко бросила я. — Уф-ф-ф! — прикусив на секунду щеку, я постаралась не переживать. — И что же случилось дальше? Колдун мертв, мои родители — тоже. Почему столько лет спустя дело вновь всплыло?

— Сразу после тех событий вы, деточка, исчезли, адреса дома ваших родителей никто не знал, — пожал плечами колдун. — Надзор не стал искать, потому что это было бесполезно. Злоумышленник, видимо, решил так же.

— А почему злоумышленник верит, что какие-то записи колдуна уцелели? — обдумывая услышанное, спросила я. — И почему он уверен, что они могут быть у меня?

— Ну… — Сердий перевернул чашечку вверх дном на блюдце, поднял и уставился на расплывающееся темное пятно. — Просто я сам видел эти записи.

Похоже, ответом шеф удивил не только меня, но и вампира, так что мы одинаково выжидательно уставились на толстячка.

— Я ведь говорил, что вел архив. Так вот, деточка, я вносил в картотеку сведения об уликах. И среди них был дневник Крившина. Я даже полистал его наскоро, но Рем забрал тетрадку и унес, хоть и обещал сдать потом в хранилище вещдоков.

— А как узнал злоумышленник? — задумалась я.

— Меня лично интересует, когда и как он выкрал все, что было в архиве и хранилище, — вздохнул Гедымин. — Инвентаризация проходит не так часто, чтобы мы могли отследить момент, а здание отдела хоть и защищается, но не настолько хорошо, чтобы дать отпор достаточно сильному магу или колдуну. И… я не видел в записях перечня улик по делу упоминание про дневник, шеф.

— Ох, я тогда даже не думал, что это за вещь, внес просто номером, — отмахнулся толстяк. — Помнишь, там был большой перечень из одних лишь номеров. Это сейчас не важно! Важно, что все улики украдены.

— Может… кто-то из своих? — предположила я, и Сердий захохотал:

— Надо обязательно проверить Альжбету! Вдруг это она?

Вампир тоже улыбнулся и пояснил:

— Альжбета — наша помощница и секретарь шефа. Ведьма. Ей года три до пенсии. А кроме нее в отделе только шеф, я и пара фавнов-курьеров. Архивами же занимаются настолько увлеченные своим делом надзорники, что уж они-то точно ни при чем.

Я пристыженно зарделась и задала еще один вопрос:

— Но с чего вы взяли, что дневник не сгорел во время взрыва или не потерялся? Да, вы его видели, в вещдоки он не вернулся, но вполне мог быть уничтожен.

— Злоумышленник уверен, что дневник цел, иначе бы не пытался разыскать все, что связано с делом Крившина, — уверенно объяснил вампир. — Мы должны найти преступника и защитить тебя. Если дневник уничтожен, нам же лучше.

Сердий кивнул и добавил:

— Поэтому нам очень поможет, деточка, если вы что-нибудь вспомните.

Я покачала головой и скорбно потупилась:

— Мне в то время было совсем мало лет.

— А твоя бабушка? Ты ее расспрашивала? — уточнил Гедымин.

— Спросите ее сами, — хмуро предложила я. — Мне она не отвечает на вопросы о родителях.

Работники Надзора переглянулись, я же не стала добавлять, чтобы запаслись касками и щитами. Сами узнают. Зачем сюрприз портить?

— Я хотела еще заглянуть в несколько магазинчиков, а перед этим — снять денег в банке, — сказала я вампиру, и тот поспешно поднялся, явно и сам не желая больше сидеть в шумном кафе.

Распрощавшись с Сердием и пообещав что-нибудь вспомнить, я вышла на улицу, осторожно вдохнула, чувствуя, как скрипят натянувшиеся тесемки на корсете, и чуть не попала под колеса велосипедиста. Вампир вовремя успел меня дернуть ближе к стене, провожая высокого дяденьку в клетчатом костюме злым взглядом.

— Все нормально, — уверила я вампира. — Сама виновата.

Гедымин ничего не ответил и повел меня подальше от кафе, будто желал оказаться подальше от собственного начальника.

— Прости, — виновато подал вампир голос через несколько кварталов, — но он меня вынудил. Шеф…

Я пожала плечами и легко согласилась принять прощение в обмен на какой-нибудь подарок.

— Ну, ты же взялся играть роль моего воздыхателя… — хмыкнула я. — А девушкам дарят что-нибудь.

Вампир осклабился, принимая мои правила игры, и повел меня уже очень обдуманно, петляя среди улочек и удаляясь от площади Пяти фонтанов.

— Надеешься отделаться дешевкой? — фыркнула я беззлобно. Признаваться вампиру, что лучший подарок для меня обойдется ему лишь в несколько минут поисков, не хотелось. Да и как сознаться, что мечтаю я не о побрякушках или сладостях, а об обычной лавочке.

Представив, как было бы хорошо просто сесть и никуда не спешить, я едва не упала на мостовую, заметив желаемое на широкой улице, по центру которой заботливый градоначальник приказал высадить деревья, а рядом с деревьями — установить лавочки.

Не слушая вампира, едва что-то понимая, я вырвалась на свободу и коршуном бросилась к последней свободной скамейке, с шумным вздохом упав на нее. Творение из кованого железа и дерева не могло сравниться с уютным креслом, но зато можно было расслабиться и не думать ни о корсете, ни о туфлях, немилосердно натирающих пятки даже через колготы.

— Все хорошо? — заботливо уточнил Гедымин, склоняясь ко мне.