Книга Олимпиада. Бубновая дама, страница 78 – Анна Гринь

— Молчу-молчу, — хохотнул маг и прижал ладонь к губам с таким видом, что мне тоже захотелось рассмеяться.

— Так что же ты затеял, Сердий? — склонив голову набок, почти ласково спросил надзорник и сделал знак другим стражам порядка, чтобы те плотнее окружили колдуна.

В этот миг рядом с Бердингом резкой вспышкой сверкнуло окно портала, из которого по пояс высунулся щербатый детина с повязкой на одном глазу.

— Шпасибо! — воскликнул вновь прибывший, выхватил у ошалевшего Сердия записную книжку и с гоготом исчез во вспышке портала.

— Это ж Шепелявый Дзин! — взвыл один из служителей Надзора, рванув к столу Бердинга, но было уже поздно: и одноглазый, и тетрадка пропали.

— Вот оно как, — протянул дядя Шиша. — Очень интересно! — И спросил, обращаясь ко мне: — Там точно не дневник?

За меня ответил Шиш, пробираясь между застывшими, как статуи, мужчинами в плащах:

— Дядя Бруссин, точно.

— Ладно, тогда можно не спешить с очередной попыткой изловить эту шайку.

— Это был не… дневник? — с запинкой переспросил Сердий, плюхнувшись в свое кресло.

— Да, не он, — подтвердила я и поднялась, чувствуя, что не могу сидеть на месте.

Прислонившись плечом к одногруппнику, я замерла позади окруживших стол служителей порядка, наблюдая за метаниями Бердинга. Колдун оглядел сомкнувшиеся ряды и нервно икнул, а после захохотал.

— Ну что же, господа, — обратился к надзорникам Бруссин. — Мы нашего дорогого друга здесь допросим? Не отходя от кассы, так сказать. Или уж по всем правилам?

Ему никто не ответил, но два здоровенных мага и закованный в кожаную броню эльф за считаные секунды обыскали колдуна, не обращая внимания на его попытки сопротивляться. На стол ссыпали множество мелких артефактов-накопителей, портал и еще какие-то предметы, назначения которых я определить не смогла.

— Гедымин? — спросил старший охотник.

— Я… — Вампир сглотнул, напряженно глядя перед собой. — Я ничего не знал.

— Нам это известно, — сухо заметил появившийся с печатной машинкой пожилой служитель магического порядка. — Стульчик освободи.

Вампир смутился и вскочил.

— Мы могли и сами заметить что-то неладное, — вздохнул Бруссин, — но в Подлунном достаточно дел, чтобы не замечать маленьких странностей внутри самого Надзора.

— Пропавшие документы… — пробормотал вампир. — Я все не мог понять, как они могли исчезнуть из наших архивов… Ни один преступник, даже будучи заинтересованным в них, не стал бы воровать архивные данные из надзорного хранилища!

— Ты еще молод, и тебе простительно, — вздохнул дядя Шиша, — но впредь знай: если ты в чем-то сомневаешься, то сообщай рапортом о своих догадках наверх, в обход непосредственного начальства.

Гедымин не ответил, лишь отошел подальше.

— Вы… не собираетесь допросить и меня? — спросил он, встав позади Бруссина. — Я ведь мог быть соучастником.

Начальник быстро покачал головой и усмехнулся:

— Зачем? Какой бы был мотив у вампира участвовать в затее с дневником Крившина?

— Меня внезапно перевели в отдел, хотя после Военной академии мне еще пять лет предстояло провести в патрульной службе, — принялся сам себя обвинять Гедымин, не обращая внимания на задумчивый взгляд Бруссина. — Я не сообщил о своих подозрениях. Выполнял поручения… шефа.

Да уж! Поручения!

Я громко фыркнула, но тут же прикрыла рот рукой.

— Сердий, может, ты, наконец, нам все расскажешь? — ласково спросил надзорник, отмахнувшись от вампира. — Или мне самому начать?

Бердинг промолчал, не отрывая взгляда от зеленого сукна на своем столе.

— Ну что же… — подождав еще немного, начал Бруссин. — Вы, ребятки, молодцы, что додумались, хоть и не сразу, дать нам сигнал, а то неизвестно, сколько бы это еще продолжалось.

В академию я вернулась лишь ближе к ночи, полностью вымотанная и готовая уснуть прямо в холле общаги. Половину дороги я не только не запомнила, но и вспоминать не хотела. Почему-то Шиш не воспользовался порталом, и наверху возле причала воздушных судов нас поджидал очень злой ректор, не менее злой Дорус и мечущий молнии Ардус. Спасло нас, кажется, лишь письмо, которое собственноручно начертал Бруссин. За отлучку в будний день и за пользование порталом в пределах академии нам лишь пригрозили какими-то работами на благо родного учебного заведения.

В общагу мы дошли молча и также молча поднялись наверх, разойдясь по комнатам. После недолгой борьбы с собой, я сходила в кладовку и устроила себе поздний ужин на ковре в комнате. В середине поглощения третьего бутерброда явился Шиш, и мы молча доели остатки провизии, а потом просто улеглись на ковер, отодвинув подальше тарелки и чашки.

Говорить не хотелось. Мы и так провели почти весь день за этим неблагодарным занятием. Из меня, наверное, даже под угрозами сейчас сложно было бы вытянуть хоть несколько слов. Но Шиш и не пытался разговаривать, и я была благодарна ему за это.

Хотелось ли мне провести этот заканчивающийся день в одиночестве? Скорее всего, нет.

Один трудный день, вскрывший все тайны и распутавший сети недомолвок вокруг смерти моих родителей.

Я была благодарна магу за то, что он догадался просто побыть со мной, чтобы, вспоминая и еще раз прокручивая в голове все сведения, я не была одна, в полной тишине и темноте.

Голова немного болела, не столько от усталости, сколько от треска клавиш печатной машинки, который сопровождал каждое слово в том злополучном кабинете, где я узнала все.

Эта история началась не десять лет назад, а намного раньше. Мои родители не первый год охотились на Крившина, пытаясь остановить безумного колдуна-ученого, который перемещался по княжествам со скоростью взбесившейся блохи. За ним тянулся кровавый след язв, каждая из которых означала выговор от совета магического сообщества и скандалы с князьями. Надзор стоял на ушах. Многие из начальства за те несколько лет лишились своих мест, но поток безумств никак не затихал. Да и как остановить свихнувшегося колдуна, если предугадать его действия невозможно? Он то исчезал на несколько месяцев, даруя передышку, то за неделю умудрялся стать причиной гибели сотни людей и нелюдей. Каким-то чудом Надзору удавалось сдерживать газетчиков, хотя они стремились поведать миру о кровавых экспериментах колдуна.

Наблюдая за охотой и ведя документацию отдела, Сердий Бердинг знал обо всех опытах Крившина и в какой-то момент догадался, что это не череда безумных разрозненных опытов, а один и тот же эксперимент, над которым многие годы работал Крившин. Кто еще, кроме колдуна, каждый день переписывавшего и перепечатывавшего тонны сведений из отчетов и доносов, мог заметить общие черты? Никто. Бердинг не только заметил связь, но и задумался над тем, что рано или поздно одна из попыток станет удачной…