Книга Роковая женщина, страница 8 – Джеймс Хедли Чейз

Он вышел, оставив дверь открытой. Стоя неподвижно, я прислушивался, но они ушли так же беззвучно, как и появились. Впечатление было жутковатое. Похоже, они нарочно двигались подобно призракам. Я развернул пакет и обнаружил там свой портсигар, вернее, то, что от него осталось. Кто-то, вероятно при помощи кувалды, превратил его в тонкий исцарапанный лист золота.

В ту ночь впервые после смерти Джуди она не приснилась мне. Вместо этого мне снились глаза как у хорька, с издевкой смотревшие на меня, и низкий, угрожающий голос, произносивший вновь и вновь: «Не задерживайся у нас, Дешевка!"

* * *

Дженни не показывалась в офисе до полудня. Я провел несколько часов за работой над алфавитным указателем и дошел до буквы «з». Пять или шесть раз звонил телефон, но каждый раз звонившая женщина бормотала, что хотела бы поговорить с мисс Бакстер, и бросала трубку. У меня побывало трое посетительниц, пожилых, неряшливо одетых женщин, которые удивленно таращились на меня и пятились в коридор, тоже говоря, что им нужна мисс Бакстер. Улыбаясь своей самой лучезарной улыбкой, я спрашивал, не могу ли я чем-нибудь им помочь, но они удирали, как испуганные крысы. Около половины двенадцатого, когда я стучал по клавишам пишущей машинки, дверь с треском распахнулась, и парнишка, в котором я сразу узнал укравшего у меня портсигар и разрезавшего мой пиджак, показал мне язык и, издав губами презрительный звук, метнулся за дверь. Я не потрудился догонять его. Когда прибыла Дженни, ее волосы выглядели так, словно они вот-вот упадут ей на лицо, улыбка была не такой теплой, как обычно, а в глазах светилась тревога.

— В тюрьме серьезные неприятности, — сказала она. — Меня не пустили. Одна из заключенных впала в буйство. Пострадали две надзирательницы.

— Скверно.

Она села, глядя на меня.

— Да.

Последовала пауза, затем она спросила:

— Все нормально?

— Конечно. Вы не узнаете свою картотеку, когда у вас найдется время взглянуть на нее.

— Были какие-нибудь осложнения?

— Вроде того. Вчера вечером ко мне тут наведался один тип. — Я описал его внешность. — Это вам о чем-нибудь говорит?

— Это Страшила Джинкс. Она подняла руку и беспомощным жестом уронила ее на колени.

— Быстро он за вас взялся. Фреда он не трогал целых две недели.

— Фред? Ваш приятель-счетовод? Она кивнула:

— Рассказывайте, что здесь произошло. Я рассказал, умолчав только о портсигаре, что ко мне явился Страшила и порекомендовал не задерживаться в городе надолго. После того как мы обменялись угрожающими жестами, он убрался.

— Я предупреждала, Ларри. Страшила опасен. Вам лучше уехать.

— Как же вы-то пробыли здесь два года? Разве он не пытался вас выставить?

— Конечно, но у него есть своеобразный кодекс чести. Он не нападает на женщин, и, кроме того, я ему твердо заявила, что он меня не запугает.

— Меня ему тоже не испугать. Она покачала головой. Прядь волос упала ей на глаза.

— Ларри, в этом городе храбрость — непозволительная роскошь. Раз Страшила не хочет, чтобы вы здесь оставались, значит, вам лучше уехать.

— Неужели вы говорите серьезно?

— Да, ради вашего же блага. Вы должны уехать. Я справлюсь одна. Не надо еще больше усложнять положение. Пожалуйста, уезжайте.

— Никуда я не поеду. Ваш дядя прописал мне перемену обстановки. Извините за эгоизм, но я больше озабочен своей проблемой, чем вашими. — Я улыбнулся ей. — С тех пор как я оказался здесь, я не думаю о Джуди. Ваш город пошел мне на пользу. Я остаюсь.

— Ларри, вас могут избить.

— Ну и что? — Нарочно меняя тему, я продолжал:

— Тут заходили три старушки, но не пожелали со мной говорить. Им были нужны вы.

— Прошу вас, Ларри, уезжайте. Говорю вам, Страшила опасен.

Я взглянул на свои часы: четверть первого.

— Надо поесть. — Я встал. — Я скоро вернусь. Можно в этом городе получить где-нибудь приличный обед? До сих пор я живу на одних гамбургерах.

Она посмотрела на меня с тревогой в глазах, потом развела руками, признавая свое поражение.

— Ларри, я надеюсь, вы сознаете, что делаете и на что идете?

— Вы говорили, что вам нужен помощник, вот вы его и получили. Давайте не будем драматизировать. Так как насчет приличного ресторана?

— Хорошо, раз вы так хотите. — Она улыбнулась. — «Луиджи» на Третьей улице, в двух кварталах налево от вашего отеля. Хорошим его не назовешь, но и плохим тоже.

Тут зазвонил телефон, и я вышел, слыша за спиной ее привычные «да» и «нет».

После посредственного обеда — мясо оказалось жестким, как старая подметка, — я зашел в полицейский участок. На скамейке у стены одиноко сидел парнишка лет двенадцати, с подбитым глазом. Из его носа на пол капала кровь. Наши взгляды встретились. Какая же ненависть была в его глазах! Я подошел к столу сержанта, который по-прежнему катал взад и вперед свой карандаш, тяжело дыша носом. Он поднял голову.

— Опять вы?

— Чтобы избавить вас от лишних хлопот, — сказал я.

Я не понижал голоса, уверенный, что мальчишка, сидящий на скамейке, принадлежит к банде Страшилы.

— Я получил свой портсигар обратно. Я положил расплющенный кусок золота на бювар перед сержантом. Он посмотрел на остатки портсигара, повертел в потных ручищах, потом положил на стол.

— Вчера вечером Страшила Джинкс вернул его мне, — продолжал я.

Он уставился на смятый кувалдой портсигар. Я рассказывал невозмутимым тоном:

— Он сказал, будто они понятия не имели, что это золото. Вы сами видите, как они с ним поступили.

Он прищурился, разглядывая сплющенный кусок металла, потом коротко фыркнул носом.

— Полторы тысячи баксов, а?

— Да.

— Страшила Джинкс?

— Да.

Он откинулся на спинку кресла и стал присматриваться ко мне с насмешкой в свинячьих глазках. Наконец спросил:

— Будете подавать жалобу?

— А стоит ли?

Мы посмотрели друг на друга в упор. Казалось, можно было расслышать, как скрипят его не привыкшие к мыслям мозги.

— Сказал вам Страшила, что портсигар украл он?

— Нет.

Он извлек мизинцем немного цементной пыли из ноздри, внимательно осмотрел найденное, затем вытер палец о рубашку.

— Были свидетели, когда он возвратил его?

— Нет.

Он сложил руки, наклонился вперед и посмотрел на меня с презрительной жалостью.