Книга Огненные купола, страница 102 – Дэвид Эддингс

– Мы тоже обеспокоились, когда впервые столкнулись с этим явлением, – заверил его Норкан. – Атаны одной с нами расы, как, увы, арджуны и тэганцы. Мы, тамульцы, как тебе, без сомнения, известно, народ светский. У нас есть пантеон богов, о которых мы вспоминаем только по праздникам. У атанов только один бог, и они даже не назвали нам его имя. Они могут взывать к нему точно так же, как вы, стирики, взываете к вашим богам, и он точно так же откликается на их просьбы.

Лицо Заласты стало белее мела.

– Это невозможно! – сдавленным голосом повторил он. – В Сарсосе есть атаны. Мы бы знали, мы почувствовали бы, если бы они применяли магию.

– Но, Заласта, они и не применяют ее в Сарсосе, – терпеливо сказал Норкан. – Они обращаются к своему богу только в пределах Атана и только во время обрядов и церемоний.

– Что за чушь!

– На твоем месте я бы не говорил этого атанам. Они ведь, знаешь, слегка презирают вас, стириков. По их мнению, нечестиво превращать бога в своего слугу. Атаны могут обращаться к своему богу, и он может делать то же, что и другие боги. Однако атаны предпочитают не тревожить его по пустякам и взывают к нему лишь во время религиозных церемоний – бракосочетаний, погребений, обрядов Перехода и некоторых других. Они не могут понять, как вы с такой готовностью оскорбляете своих богов, требуя от них сделать то, с чем вы могли бы справиться и сами. – Норкан поглядел на Эмбана и лукаво ухмыльнулся. – Мне только что пришло в голову, что то же относится и к вашему эленийскому Богу. Ваша светлость, вам никогда не приходило в голову впрямую о чем-то Его попросить?

– Ересь! – воскликнул Бевьер.

– Ничуть, сэр рыцарь. Еретик – это тот, кто отходит от догматов своей веры. Я же не принадлежу к эленийской вере, а потому мои рассуждения не могут быть еретическими.

– Тут он тебя поймал, Бевьер, – рассмеялся Улаф. – Его логика безупречна.

– Это допущение вызывает весьма интересные вопросы, – задумчиво проговорил Вэнион. – Вполне вероятно, что Церковь совершила ошибку, основав воинствующие ордена. Мы могли бы и не отходить от нашей веры в поисках магии. Если бы мы правильно попросили нашего Бога, Он сам даровал бы нам помощь. – Вэнион неловко кашлянул. – Надеюсь, господа, вы не передадите этих слов Сефрении. Если я стану предполагать, что она была не так нам и нужна, она может неправильно это понять.

– Лорд Вэнион, – официальным тоном произнес Эмбан, – как представитель Церкви я запрещаю вам продолжать эти рассуждения. Это опасная тема, и я хотел бы получить указания Долманта прежде, чем мы углубимся в нее… и, Бога ради, не вздумайте ставить опыты.

– Гм… патриарх Эмбан, – мягко заметил Вэнион, – вы, кажется, забыли, что поскольку я являюсь магистром ордена пандионцев, мой церковный ранг равен вашему, а потому формально вы никак не можете запретить мне что-то.

– Но сейчас магистр – Спархок.

– Временный магистр, Эмбан, пока его не утвердила Курия. Я не пытаюсь принизить твой авторитет, старина, но давай будем соблюдать приличия. Именно такие мелочи сохраняют нас в цивилизованном состоянии, когда мы далеко от дома.

– Эти эленийцы такие забавные, – заметил Оскайн Норкану.

– Я и сам хотел сказать то же самое.

Тем же утром позднее они встретились с королем Андролом и королевой Бетуаной. Посол Оскайн изложил суть их миссии на напевном тамульском наречии.

– Он обходит стороной твои уникальные способности, – едва слышно шепнула Сефрения Спархоку, и слабая улыбка тронула ее губы. – Чиновникам императора не хочется признавать, что они оказались бессильны и вынуждены обратиться за помощью к кому-то еще.

Спархок кивнул.

– Это мне знакомо, – шепотом ответил он. – Оскайн был озабочен тем же, когда мы беседовали с ним в Чиреллосе. Но сейчас, по-моему, он поступает недальновидно. Атаны составляют ядро тамульской армии, и держать что-то в секрете от них просто бессмысленно.

– С чего это ты взял, что в политике можно отыскать смысл?

Спархок рассмеялся.

– Мне так не хватало тебя, матушка!

– От души надеюсь, что это так.

Когда Оскайн перешел к рассказу о том, что они узнали в Астеле, лицо короля Андрола стало суровым, даже жестким. Выражение лица королевы Бетуаны было помягче – главным образом, потому, что на коленях у нее сидела Даная. Спархок уже не первый раз замечал, как его дочь проделывает это. Как только ситуация могла стать хоть сколько-нибудь напряженной, Даная начинала искать, на чьих бы коленях ей устроиться, и люди, не задумываясь, отвечали на ее невысказанную просьбу, усаживая ее к себе на колени и даже не замечая этого.

– Она делает это нарочно, верно? – прошептал он Сефрении.

– Кого ты имеешь в виду, Спархок?

– Афраэль. Она взбирается на колени к людям, чтобы легче было ими управлять.

– Разумеется. Прямое прикосновение помогает тоньше управлять человеком.

– Вот почему она неизменно остается ребенком, верно? Чтобы ее брали на руки, сажали на колени, чтобы она могла заставлять людей делать то, что ей хочется.

– Да, это одна из причин.

– Но ведь когда она повзрослеет, то уже не сможет проделывать ничего подобного.

– Я знаю, Спархок, и сгораю от нетерпения увидеть, как она управится с этим. Оскайн переходит к сути дела. Он просит Андрола рассказать о случаях, похожих на те, с которыми вы уже сталкивались.

Норкан выступил вперед, чтобы переводить ответ Андрола, а Оскайн вернулся к эленийцам, чтобы оказать им ту же услугу. Два тамульца довели до совершенства утомительный, но необходимый процесс перевода, сделав его как можно более гладким и ненавязчивым.

Король Андрол несколько мгновений обдумывал ответ. Затем он улыбнулся Элане и заговорил с ней по-тамульски. Голос его был необычно нежен и мягок.

– Вот что говорит король, – начал Норкан. – Воистину с радостью приветствуем мы вновь Элану-королеву, ибо ее явление для нас точно восход солнца после долгой и тяжкой зимы.

– О, как красиво, – пробормотала Сефрения. – Мы почему-то всегда забываем о поэтичной стороне натуры атанов.

– Сверх того, – продолжал переводить Норкан, – рады мы приветствовать легендарных воителей Запада и мудрого человека из Церкви Чиреллосской. – Норкан явно переводил слово в слово.