Онлайн книга «Господин барон»
|
— Нет-нет, милочка, не так… как же тебе объяснить? Ну вот представь, что кидаешь в конкретного человека. Я всегда представляю того мясника из города, он вечно пытается убедить меня взять не то мясо, и получается вот что: — Взмах, стук, нож наполовину ушел в центр мишени. — Пойми, тут надо не только рукой швырять, но и душой направить! Марти, вернувшись с подобранным ножом, глянула в мою сторону и… нож снова ударился рукоятью. — Повариха и ее воспитанница. Как я и говорил — самые мирные люди в замке. Пойдемте дальше, бедная девушка очень смущается при виде незнакомых мужчин и выражает это таким смешным способом, не будем ее тревожить. Продолжайте, Магда, продолжайте! Повариха, помахав нам рукой, дернула за рукав злобно шипящую как змея Марти, показала ей на мишень и протянула один из ножей. Чуя, как на моей спине проступает явственно видимое боевому подругу перекрестье, я быстро потащил за собой головастика. Уже когда мы зашли за угол, донесся стук железа о дерево и стук упавшей с упора от силы удара мишени. Я облегченно вздохнул, огляделся. Эрдар Фиск, старший (после недавнего повышения) стражник, убрал ногу с окровавленной плахи, еще раз протер пучком соломы топор и вопросительно на меня уставился. — Господин барон? — Все в порядке, Эрдар? — Ну, а как же. Я вот… головы. Ага. Удобно. — Он пнул на корзину, из которой сочилось на редкую траву что-то красное. — Понимаю, понимаю. А что просто шею не свернули? — Да как-то это не по людски. Понятно, что все равно придется, но тут все-же быстро — тюк и готово. Я хоть и не белоручка, но все равно чуток не по себе, когда живое вот в руках бьется. — Громила-стражник смущенно потупился. — Ничего, я тоже так думаю. Может, гильотину нам сюда поставить? Эгельберт, вы прикиньте потом. Повернув завороженно глядящего на пятна крови зеленеющего фон Виндифроша, я подтолкнул его в спину: — Идемте, Элепар, идемте. Все же место, где за века расстались с жизнью сотни живых существ, — головастик икнул, — обладает какой-то особой аурой. Вы чувствуете? Вижу, что так. И туристам почему-то нравится. То, что в корзине лежат тушки обезглавленных куриц он, кажется, не заметил. Вот и ладненько. Удачно я подгадал. Так, клиент созрел, можно вести в дом. Тут главное не переборщить! Словно в ответ на мои мысли из дыры в стене на уровне трех метров вдруг полезло мохнатое, сверкающее глазами существо, с ревом прыгнуло на ногу управляющего, несколько раз куснуло, полоснуло когтями и так же быстро под вопли жертвы метнулось в другую дыру. Я, покивал, делая вид, что не замечаю возмущения Эгельберта, и пояснил, словно в никуда: — Пытаюсь вывести сторожевых котов, но, как видите, результат можно использовать только как диверсантов, увы. Ничего, может, еще выйдет что-то путное. Головастик смотрел по сторонам уже не с опаской, а с откровенным ужасом, стараясь держаться поближе ко мне. Последним штрихом стали две пушки восемнадцатого века по бокам от главного входа в донжон, использовавшиеся для салюта. Сейчас рядом с ними суетился полицейский, прочищая и подготавливая к вечернему залпу. Я поднялся на ступеньку, и так, нависая, с высоты глядя на маленького головастого книжника подытожил: — Как видите, мой друг, мы к войне готовы. Не очень хочется, но что поделать, честь обязывает. Многое можно сказать… да к чему тут слова? Займемся делом! — Как, прямо сразу? — Он совсем упал духом и нервно поправил очки. — Чего тянуть-то? Приступим! Всякую войну надо начинать — с чего? — С нападения? — С планирования, мой дорогой враг! А планировать, по древнему и красивому румынскому обычаю, нужно за накрытым столом. Пойдемте, вздрогнем как следует! — Что могу сказать — крой кафтана новейший, но стиль из пятнадцатого века, на гравюрах видел не раз (ссылка), шапка румынская аутентичная, шестнадцатый, вышивка на обшлагах венгерская народная, по вороту что-то литовского типа, а пуговицы вообще девятнадцатого. Носит все словно в этом родился, а я пробовал, это очень неудобная одежда! Кстати, двойное посвящение это же из легенд одиннадцатого века? — Да, цитаты отсылают к Вендской Летописи, но тот кусок оригинала, вторая четверть третьего свитка, утрачен. — Охренеть, так он что же, старше самого Графа?!! — Иди матчасть учи, школьник! Бароны появились раньше графов! Конечно старше! обсуждение ролика на одном историческом форуме — О боги, почему вы меня вчера просто не убили? — Не убил, потому что обожаю пытать врагов по утрам. — Чудо-овище… — Эгельберт! Мы сильно шумели? Что-нибудь разрушено? Старик, разбудивший нас десять минут назад, сурово оглядел двух баронов, обнаруживших себя утром в одной кровати (ведь поместились же!), и выразив свое молчаливое возмущение падением нравов молодежи наконец соизволил процедить: — Осмелюсь напомнить, господин барон, вчера был заключен вечный мир между баронствами Гравштайн и Виндифрош. Я глянул на головастика, тот отрицательно покачал головой и тут же скривился. — Когда? — Вчера. — Ничего не помню. — Совсем? — Воспоминания обрываются на том, как мы решили, что убивать Элепара нельзя. Во-первых нельзя оставлять одно баронство без правителя, во-вторых тебе еще чашу возвращать, а в третьих ты хороший мужик и вообще мне почти брат. — Да? — Ты сам так говорил! — Никогда больше не пью с румынами… — Головастик обеими руками обхватил похмельное вместилище разума и пригорюнился. — Ха, он еще зарекается. Мы с вами соседи, дорогой Элепар, а соседи ездят в гости. И вообще — еще раз придешь с войной и пить будем неделю! — Чудо-овище… Повторяться начал. Не такой уж я и монстр, кстати, просто опыта больше. Вот когда у сибиряков уводил из-под носа три вагона какого-то особого цемента, притом, что он им был очень нужен, вот тогда по-настоящему пришлось поднапрячься. Но ведь увел! И даже друзьями остались! Хотя до сих пор не уверен, что этот цемент в самом деле кому-то был так нужен, и что Митрич просто не забился с теми самыми сибиряками, что я их перепью. — Что мы еще натворили? — Когда вы отлучились по необходимым делам, господин фон Виндифрош собрал ваших пажей и принес торжественный обет — поклялся вернуть Чашу. — О-о, бо-оже! Не умеет пить молодежь. Ну или молчать во время — это с годами приходит. — Господин барон? — Да, Эгельберт? — Со мной связались представители банка «Блюмшилд и сыновья». — Он поднял трубку, которую держал в руке все это время. |