Книга А что же случится со мной?, страница 38 – Джеймс Хедли Чейз

— Джек? Я хочу поблагодарить вас за розы.

Услышав ее голос, я невольно подумал, что эта женщина стала смертельно опасной для меня. Сейчас я был у мистера Эссекса на хорошем счету. Мне придется следить за строительством нового самолета и обслуживать его в дальнейшем. Моя зарплата составляла пятьдесят тысяч долларов в год и он даже обещал платить за меня налоги. Но если он обнаружит, что я сплю с его женой, то все это рухнет.

Лежа в постели, прижав трубку к уху, я внезапно понял, что именно о такой работе мечтал всю жизнь: остаться независимым и работать на крупного миллионера.

Неприятное чувство охватило меня. Я знал, что вести себя с этой женщиной надо крайне аккуратно. Все, связанные с фирмой Эссекса предупреждали меня, что она бывшая шлюха. Сейчас и она и я застыли. Мы оба жаждали друг друга, но в моем положении я решил сейчас не рисковать.

— Вика? Как вы себя чувствуете? — попытался пылко спросить я.

— Поправляюсь, но ноги еще болят. Лейн сказал мне, что устроил вас. Вы довольны, Джек? Только скажите мне и я все улажу.

Капля холодного пота скатилась у меня со лба и я смахнул ее рукой.

— Доволен? Конечно. Я благодарю вас за это.

— Хорошо. — Она помолчала и добавила:

— Он сейчас улетел в Москву. Я поеду в домик. Приезжайте к шести, — и она повесила трубку.

Я медленно положил трубку на аппарат. Внезапно день, который я думал весело провести, потускнел. Каждый раз, когда я встречался с ней, я подвергался смертельной опасности. Если кто-нибудь увидит нас и передаст Эссексу, то все рухнет, и никогда миссис Эссекс уже не спасет меня, а может и предаст сама. Спокойные часы на пляже рядом с молоденькой глупышкой теперь казались мне недосягаемой мечтой. Мне надо ехать в домик, рисковать своим будущим, потому что миссис Виктория Эссекс жаждет мужчину.

Все утро я провел дома в мрачных мыслях. Ел я мало, зато выпил порядочно. Около семнадцати я пошел в гараж и поехал к домику.

Из дверей вышел Сэм. Я кивнул ему, и он с поклоном взял из моих рук сумку. «Он тоже может выдать меня, — подумал я. — Одно его слово, и Эссекс вышвырнет меня вон.»

Вика лежала на диване, потягивая мартини.

— Джек!

— Ну, как вы?

На ее коже еще были заметны маленькие пятнышки в местах укусов москитов, но все равно она выглядела превосходно в простом красном шерстяном платье, доходившем ей до колен.

Она взглянула на меня. Ее синие глаза были полны желания, она допила мартини и отставила бокал.

— Закройте дверь, Джек, я хочу вас.

Поворачивая ключ, я понимал, что опять попал в ловушку, но, зная это, я все равно хотел ее, да и кто из живых не захотел бы ее?

Наше соединение было неистовым. Дважды она кричала так сильно, что я невольно замирал, предполагая, что Сэм подслушивает за дверью. И, наконец, удовлетворенная, она успокоилась и улыбнулась мне.

— Вы настоящий мужчина, Джек. Давайте теперь выпьем. И мы выпили мартини, а потом Сэм принес обед из супа с крабами, поджаренной лососины, салата и кофе. Она болтала, а я слушал.

— Расскажу вам о Лейне, — начала она, смеясь. — Он разбушевался, узнав, что я попала в самолет. Я никогда не видела его в таком состоянии. Он выгнал несчастного Томпсона, который впустил меня в самолет. Если бы не мои больные ноги, он, наверняка, избил бы меня.

Я не мог вообразить, как можно избить такую женщину.

— Ну, вы помирились?

— Мужчину всегда можно обвести вокруг пальца. Я ничего ему не возражала, и он в конце концов выдохся. Ну, и немного ласки. — Она засмеялась опять. — Он такой забавный.

Мне внезапно стало противно ее слушать.

— Вика… вы не думаете, что оставаться мне на ночь здесь опасно? — спросил я. Она помрачнела.

— Вы не хотите со мной остаться, Джек?

— Нет, конечно, но я думаю о вас. Если кто-нибудь…

— Здесь никого нет. — Она потянулась, как породистая кошка. — Включите телевизор. Посмотрим, что нам показывают.

И мы пару часов провели, смотря каких-то парней, дравшихся друг с другом и искавших какой-то клад. Я толком ничего не понял. А потом пришел Сэм забрать посуду.

— Отнеси меня в кровать, Джек, — попросила она. — Ноги еще болят.

Мне не составило труда отнести ее в спальню и положить на огромную кровать. Мне только хотелось смыться, но я знал, что это мне не удастся.

— Раздень меня, Джек.

Мне было слышно, как Сэм моет посуду. Я нерешительно раздевал ее, пока она неподвижно лежала, улыбаясь мне. Оставшись в одной коротенькой комбинации, она сказала:

— Пойди, прими душ, Джек. — Она нетерпеливо шевельнулась. — И поспеши…

Около часа ночи мы, наконец, заснули. Она разбудила меня на рассвете, когда солнце только показалось в окне и мы снова взяли друг друга в объятия. Она казалась ненасытной. Я утомленно спал, когда она растолкала меня.

— Вставай. Джек, уже десять часов. Иди в другую спальню, приехал доктор.

Полусонный, я поплелся в другую спальню и рухнул в постель. Все тело ныло, как будто я побывал в мясорубке. Я мгновенно заснул. И, кажется, через минуту она разбудила меня.

— Да, я вижу вы действительно неистощимы. — Я потянулся за шейкером. — Ну что сказал эскулап? Она скорчила гримаску.

— Он хотел напичкать меня антибиотиками, но я отказалась.

— Вы правы. — Я выпил половину бокала, что добавило мне мужества. — Мне надо быть ненадолго в городе. Она опустила бокал и посмотрела на меня.

— Зачем?

Глядя в ее синие помрачневшие глаза, видя, как вытянулось ее лицо, превращаясь в маску, я опять понял, что играю с огнем.

И тогда я рассказал ей о Клоде Кендрике и Орзоко. Она выслушала меня внимательно.

— Мне надо все уладить с Орзоко, — заключил я. — Надо вернуть ему его деньги — это единственный путь. Мне надо увидеть Кендрика и связаться с ним.

Она перевела дыхание.

— Ну и погрязли же вы в этом деле по самые уши, — сердито сказала она.

— Я все улажу. Вам не надо беспокоиться.

И опять оказалось, что я сказал не то. Она яростно схватила бокал и швырнула его в стену. Осколки полетели в разные стороны. Она нагнулась ко мне и тихо прошептала:

— Беспокоиться? Какого черта вы имеете в виду? Если вы впутали меня в это дело, то будьте рады, что остались живы. Сами все улаживайте и не смейте впутывать меня!

— Успокойтесь, Вика! — Я был поражен ее злобой. — Чего вы так злитесь? Я все сделаю сам.

— Вам лучше знать.