Онлайн книга «Моя чужая женщина»
|
В шесть часов вечера, усталая от дневных забот, Алина сидела в гостиной на диване и думала о том, что сегодня предстоит еще немало хлопот. Она только-только закончила переговоры с цветочниками. Сколько надо живых цветов, какие именно, как декорировать помещение, где будет происходить прощание с покойным, и, самое главное: какова будет цена? Наконец, стороны пришли к соглашению. Она сделала пометку в блокноте и хотела было связаться с похоронным бюро, узнать, что там с гробом, когда в дверь позвонили. Алина посмотрела на часы: кто бы это мог быть? Сегодня она ждала только поставщиков и еще дизайнера по интерьеру. Цветы цветами, но надо продумать и остальные декорации. Цвет и фактуру ткани, которой прикроют мебель, где именно будет стоять портрет, а где гроб с телом, как разместятся приглашенные и так далее. Народу будет немного, но все – люди значительные. Они будут не только смотреть, но и оценивать. Со многими ей еще работать. Нет, скупиться нельзя. «Должно быть, это дизайнер», – подумала она и поднялась с дивана. Потом «сделала» лицо и пошла открывать дверь – сама, потому что отпустила прислугу, дабы наедине предаться скорби. Она не хотела, чтобы в этот момент ее кто-нибудь увидел. Последние два дня Алина остро нуждалась в одиночестве. К огромному ее удивлению, на крыльце стоял мужчина, которого она до сей поры видела мельком, но чье лицо запомнила. И хотя его сюда не звали, мужчина смотрел на хозяйку так, словно и не сомневался в том, что в дом его впустят. Этот взгляд она не забудет никогда! – Простите? – обозначила легкое удивление госпожа Одинцова. – Одинцова Алина Сергеевна? – Да. – Греков Юрий Павлович. Старший следователь прокуратуры. Можно войти? – А на каком основании вы хотите войти в мой дом, старший следователь прокуратуры Юрий Греков? – Юрий Павлович. – Допустим. – Нам надо поговорить. И он, решительно отодвинув с дороги хозяйку, ступил через порог. Госпожа Одинцова оторопела от такой наглости и подумала, что напрасно отпустила вместе с прислугой и охрану. Но нетрудно все вернуть. Один звонок, и… – Не стоит, – словно прочитав ее мысли, сказал Юрий Греков. Дверь в гостиную была открыта, и он без колебаний направился туда. Алина Одинцова следом. Она была женщиной неглупой и понимала, что без веских оснований человек себя так вести не будет. Он знает, куда и зачем пришел. Это право сильного: диктовать свои условия. Людей Алина чувствовала прекрасно, и сейчас прислушивалась к себе, к своему внутреннему голосу. Что она чувствует по отношению к Юрию Грекову? К его визиту? Недоумение? Пожалуй. Уважение к его решительности? Возможно. Но главное: опасность. От него исходит опасность. Греков между тем прошел в гостиную и остановился перед портретом Михаила Одинцова. Пока вдову не проконсультировал дизайнер, портрет покойного с традиционной траурной лентой стоял в центре гостиной. – Готовитесь, значит, – усмехнулся Греков. – Простите? – К похоронам любимого мужа, говорю, готовитесь. – Слово «любимого» он сказал с откровенной иронией. – А не боитесь в таком богатом доме одна? – Я не открываю дверь кому попало, – сухо сказала вдова. – Мне вот окрыли. – Во-первых, у ворот коттеджного поселка охрана. Посторонних сюда не пускают. Во-вторых, вызвать мою личную охрану очень просто. Только нажать на кнопку. – А не поздно они приедут? – Да что вы, собственно, хотите? – начала злиться Алина. – Поговорить. И свидетели нам ни к чему. Я, кстати, знаю, что вы отпустили прислугу и личную охрану. Юрий Греков швырнул теплую кожаную куртку в кресло, потом развалился на диване и сказал: – Я бы чего-нибудь выпил. – Я вас на угощение не звала. – Ну-ну, Алина Сергеевна! Вы же умная женщина! Я в этом убедился, – загадочно сказал гость. – Поэтому принесите нам обоим выпить, сядьте в кресло напротив, расслабьтесь и послушайте меня. – Хорошо, – кивнула она. Алина Одинцова прошла на кухню и сделала коктейль себе и виски со льдом Грекову. Почему-то она подумала, что этот мужчина предпочитает крепкие спиртные напитки. Так и есть: взяв из ее рук стакан с виски, он с удовлетворением кивнул: – Отлично! Алина присела на краешек кресла, стараясь держать спину прямо, и отпила из бокала «Маргариту»: – Ну? – Итак, все прошло успешно? – То есть? – Опера состряпали отказ в возбуждении уголовного дела? – Какого уголовного дела? – вскинулась Алина. – По факту смерти вашего мужа? – Мой муж застрелился, – отчеканила она. – Это самоубийство. – А почему он не оставил предсмертной записки? – Что, все оставляют? Разве мало он об этом говорил? – Кому говорил? Вам? – И мне. – А почему он это говорил? – Видите ли, у него была депрессия. – А по поводу чего депрессия? – Я не понимаю: это что, допрос? – Нет. На допрос я бы вызвал вас в прокуратуру, – с усмешкой сказал Греков. – Тогда на каком основании вы задаете мне эти вопросы? – На том основании, что для того, чтобы покончить с собой, – нужен повод. И повод веский. Ваш муж был человеком богатым, на здоровье не жаловался… – Вот тут вы ошибаетесь. Он не мог иметь детей. Это и было причиной депрессии. – Он обращался к врачам? – Да. Обращался ли муж к врачам! Да он столько денег на них потратил! И как это ее бесило! – А вы? Обследовались? – Вы что, смеетесь? И Алина невольно расправила плечи. Кто бы сомневался, что женщина, находящаяся в такой блестящей физической форме, не может иметь детей? Она же сияет здоровьем! И гляньте-ка на портрет Одинцова: худой, плечи узкие, углы рта опущены. Типичный очкарик. – А может, ваш муж болел? – усмехнулся Греков. – Настолько серьезно, что это стало причиной бесплодия? – Я его медицинскую карту не изучала! – отрезала Алина. – Может, и болел. В детстве. – Значит, он был в депрессии. А как насчет… – Послушайте, я отказываюсь отвечать на ваши вопросы, – оборвала непрошеного гостя хозяйка дома. – Милиция здесь уже была. – Я знаю, – спокойно сказал Юрий Греков. – Это дело ведет мой лучший друг Володя Петров. Кстати, это от него я получил исчерпывающую информацию: о том, что случилось, как вы себя вели и что именно сказали. Не понимаю, как вам удалось обвести его вокруг пальца? Чем вы его купили? Я знаю, что Петров взяток не берет. Так почему он вам все-таки поверил? |