Книга Хардкор, страница 49 – Владимир Венгловский

Длинный стол с лавками по обеим сторонам стоял в центре большой комнаты. Деревянная лестница вела на второй этаж. У очага возилась Ольха – упитанная хозяйка со шрамом на правой щеке.

– Они люди или NPC? – шепотом спросил у меня Олег.

– Не знаю, – ответил я. – С некоторых пор я утратил возможность понимать, кто есть кто. Игра затягивает, не позволяет увидеть разницу между живым и придуманным.

– Можете звать меня Гвеном, – сообщил хозяин, ставя на стол бочонок. – Медовуха обойдется вам еще в один золотой. Ольха вскоре жрать подаст, а мы выпьем. Выпьем за то, чтобы быстрее прошел снегопад. Выпьем, чтобы согреть ваши кости.

Олег оставил на столе монету, и Гвен накрыл ее ладонью. После чего наполнил деревянные кружки пенящимся напитком. Хорошо, что Вот щедро снабдил нас деньгами, прежде чем мы расстались.

– Свежая медовуха, вчера варил, будто ведал, что появитесь.

– Ты знал, – подала голос Ольха.

Лестница скрипнула – по ней медленно, ступая по холодной древесине босыми ногами, спускалась тощая девчонка лет семнадцати с большими голубыми глазами. Белое помятое платье с зашнурованным вырезом доходило ей до пят.

– Она, – сказала Илва.

– Юрха! Марш в свою комнату! – закричал хозяин.

– Пусть останется, – Илва мягко опустила ладонь на большую лапу Гвена, и тот почему-то смутился, отдернул руку. – Твоя дочка?

– Да… Доча.

Юрха молча подошла к столу и села возле отца напротив нас. Голубые глаза немигающе смотрели на меня.

– Выпускаете дочку гулять в такой буран? – спросил я.

Гвен прищурился.

– Нет, с чего вы взяли? – сказал он и перевел тему разговора: – Вы в Грьедт? Опасно нынче. Говорят, в Вормс тролли каждую ночь приходят.

– А у вас? – поинтересовался Олег. – Как вы тут живете одни? Не боитесь троллей?

– Нет. Мы туточки тихо живем, ни с кем не ссоримся.

Вот только хозяин встречает гостей с арбалетом. И не задает лишних вопросов – кто мы и откуда.

– Гости к нам нечасто теперича заходят, – будто прочитав мои мысли, сказал Гвен. – Любой посетитель сейчас на цену золота, – усмехнулся он.

– Ешьте! – Ольха опустила на стол казанок с едой и расставила тарелки.

Открыла крышку, и на нас повеяло ароматом тушеного мяса с капустой.

– Это дело, – наконец улыбнулся Гвен, вытирая руки о полушубок.

Ольха разложила еду по тарелкам, и Гвен принялся есть, громко чавкая. В моей порции оказалось что-то длинное, напоминающее суставчатую ногу огромного насекомого.

– Что это? – спросил я.

– Мясо, – ответил Гвен. – Вчера подстрелил одного йорма. Всадил ему болт прямо между глаз.

Ольха улыбнулась. От шрама, задевающего губы, улыбка получилась кривой. Юрха не притрагивалась к еде, сидела и глазела на меня, отчего становилось не по себе.

– Присаживайся, – обратился хозяин к жене, и та, насыпав себе еды, села за дальний конец стола.

Потом поставила рядом свечу и достала огниво. Прежде чем она успела выбить искры, Олег взмахнул рукой, и над свечой заплясал огонек. Ольха замерла, непонимающе глядя на него. В свете дрожащего пламени показалось, что черная лапа, лежащая в ее тарелке, шевелится, но это была всего лишь иллюзия.

– Ты волшебник? – спросил Гвен.

Вместо ответа Олег положил на стол руки, и над его раскрытыми ладонями в воздухе зависли огненные руны. Их свет отражался в голубых глазах Юрхи.

Илва сидела возле меня, исподтишка наблюдая за хозяевами. Я попытался ухватить ложкой лапу йорма, но она выскользнула и шлепнулась обратно на тарелку. В это время Гвен ловко расправлялся со своей порцией с помощью большого ножа. Раскроил черный панцирь йорма и теперь сосредоточенно выуживал розовое мясо.

– Хочу есть, – сказала Юрха, все так же глядя на меня.

Синева ее глаз была потрясающе глубокой, как вода в горном озере, и такой же холодной. Голос – словно шелест травы в поле от сильного ветра.

– Ешь, доча, чего ты, – прикоснулся к ее ладони Гвен.

Илва опустила руку мне на ногу. Я заметал, как Волчица принюхивается.

– И давно у вас живет тролль? – наконец спросила она.

Ее пальцы сжались, и показалось, что появившиеся когти пробьют плотную ткань штанов. Гвен застыл, из уголка его рта на тарелку шлепнулся кусок мяса.

– Доча, выйди, – сказал он.

Та, что-то почувствовав в его голосе, безропотно встала и прошла вверх по лестнице, напоследок обернувшись ко мне. Гвен почистил нож и положил возле тарелки. Я незаметно опустил ладонь на свой меч, который не снимал с пояса. Законы гостеприимства – дело хорошее, но с оружием расставаться не хотелось.

– Десять лет минуло с тех пор, как она пришла в наш дом, – наконец произнес Гвен. – Маленькая девочка с небесно-голубыми глазами. Ты думаешь, мы не поняли сразу, кто она? Думаешь, было легко жить поначалу вместе с… чудовищем?

Ольха шумно вздохнула.

– Десять лет назад она стояла на нашем крыльце и смотрела своими глазищами. А ты бы выгнал? Пусть чудовище. Пусть странная. Но ребенок же. Может быть, ее родителей убили. Я не спрашивал, а она не рассказывала. И вы знаете что, – наклонился он к нам через стол. – Думаете, почему мы выжили в этой глуши? Из-за нее и выжили. Не нападают тролли на своих. Наша доча нас и спасает.

На втором этаже послышался скрипящий звук: «Х-х-е-е!», и по равнине эхом прокатился ответный всхлип. Гвен молча налил себе кружку медовухи и залпом осушил до дна.

– Вот такие дела, – сказал он.

– Ваша жизнь, – подал голос Олег. – Ваш выбор. Кто мы, чтобы осуждать или решать за вас, что верно, а что нет. Х-х-е-е! – внезапно выдохнул он и закашлялся.

Вскочившая Илва застучала ладонью по его спине.

– Тролли, – сказал Гвен. – Буран. Ночь близко. Оставайтесь, хотя это вам и влетит в денежку. Кровати мы вам постелим в гостевых. Печку растопим. Отправитесь в Грьедт с рассветом.

Звучало заманчиво.

– Остаемся? – спросил Ежик, сидящий возле отца.

– Возможно, – ответил Олег. – Все равно в буране не добраться на одном гасторнисе. Второй сломался.

– Сломался? – заинтересовался Гвен. – У вас творения саргарцев?

– Да, – кивнул я.

– И далеко отсюда ваша птичка опрокинулась?

– Рядом, метров пятьдесят на юг по дороге. Вторая стоит у вас под навесом.

– Сколько дадите, если починю?

– Достаточно, – недоверчиво сказал Олег.

Гвен кряхтя поднялся, достал из большого, окованного железом сундука сумку и вышел из дома.