Онлайн книга «Западня»
|
Софи встала, открыла жалюзи, озябла, поежилась, пошла на кухню варить кофе и вздрогнула, когда увидела Йонаса на диване в гостиной. Сердце заколотилось. Никуда он не ускользнул, сидел и ждал, когда она проснется. Йонас не слышал, как она вошла. Несколько мгновений она смотрела на его затылок, на темный завиток. Она верила в такие вещи. Что человек должен отдаваться порыву чувства. Может, просто взять и сказать ему все. Откровенно. Нет, не годится. Она будет выглядеть смешной. – Доброе утро, – сказала она. Йонас обернулся. – Доброе утро! Он смущенно улыбался. – Кофе? – спросила Софи. – С удовольствием. Она пошла на кухню, поставила кофе. Жизнь такая короткая, думала она. Если я не скажу ему все сейчас, то не скажу никогда. Она вернулась в гостиную, встала позади него, коленки дрожали. Она осторожно кашлянула. – Йонас. Он слегка повернул к ней голову. – Хочу тебе кое-что сказать. Это непросто, поэтому прошу, не перебивай меня. Он внимательно слушал, молча. – Не хочу, чтобы ты уходил. Хочу, чтобы ты остался. Я верю, человек всегда чувствует, как правильно. А я так чувствую. Казалось, слова, словно камушки, стучат по паркету. Йонас чуть наклонил голову. Софи запнулась. Возможно, она совершает ошибку, возможно, покажется смешной. Но лавина уже покатилась с горы, неостановимо. – Я понимаю, ситуация сложная. Ты женат, я только что рассталась с человеком, за которого еще зимой собиралась замуж. И конечно, я не хочу, чтобы у тебя на работе были проблемы, когда выяснится, что у тебя роман со свидетельницей. Софи сделала паузу, набрала побольше воздуху. Йонас ничего не говорил, только очень внимательно слушал. У нее перехватило горло. – Но я хочу тебя, понимаешь? Я хочу тебя. Она вдруг поняла, что плачет. Последнее время это с ней случалось так быстро. Она попыталась взять себя в руки, вытерла слезы, в висках стучало. – Ну вот, – с трудом выдавила она из себя. – Я сказала все, что хотела. Он молчал. – Йонас? Он снова слегка повернул голову и вздрогнул, заметив, что она стоит у него за спиной. Он полностью повернулся, посмотрел на нее, вынул наушники из ушей и улыбнулся. – Ты что-то сказала? – спросил он и указал подбородком на МРЗ-плеер. – Я тут вспоминаю старую любовь – Нину Симон. Он посмотрел на нее. – Софи, с тобой все в порядке? Ты плакала? Софи почувствовала, как к горлу подкатывает комок. – Нет, ничего. Все нормально. У нее закружилась голова. Он не слышал ни единого слова. А повторить – выше ее сил. Может, оно и к лучшему. Чего это она столько всего наговорила, всего-то после одной ночи. – У тебя правда все хорошо? Она вдруг почувствовала, что в гостиной нечем дышать. – Да, все в порядке, – сказала она. – Послушай… мне надо идти. Совсем забыла, у меня встреча с галеристом. – Вот как. Ну ладно. – Да. – Но как же кофе? Я думал, мы… – Мне надо идти. Не обижайся. Просто захлопни дверь, когда будешь уходить. Она видела, что он растерян, возможно, разочарован. На лице его появилась вымученная улыбка. – Все понятно, – сказал он. Софи повернулась, сделала несколько шагов. Ноги словно налились свинцом. Она остановилась. Повернулась к нему. – Йонас. – Да. – Объявись, когда будешь готов. Когда снова захочешь меня увидеть. Дай знак. Хорошо? Глаза его стали серьезными. – Хорошо. – Да? – Да. Уходя, она чувствовала, как он смотрит ей вслед. 34 И снова это сырое, багровое чувство. Снова я на лужайке у дома Виктора Ленцена. В ушах звенит выстрел, ладонями чувствую, какая холодная трава, голова раскалывается. – Фрау Михаэлис? Голос доносится откуда-то издалека. – Фрау Михаэлис? Поднимаю глаза. Постепенно возвращаюсь в реальность. Полицейский комиссариат. Фрау Михаэлис – это я. А «фрау Конраде», к которому я давно привыкла, – это мой литературный псевдоним. Человек, который говорит со мной, допрашивает меня сегодня с самого утра. Он держится официально, но дружелюбно, и его вопросам нет конца. – Может, сделаем перерыв? – спрашивает полицейский, чье имя я так и не могу запомнить. – Спасибо, не надо, – отвечаю я. Голос у меня тихий и усталый. Не очень понимаю, что происходит, поскольку я, похоже, заснула и довольно долго проспала. – Давайте продолжим. Снова мысленно возвращаюсь на ту лужайку, продолжая на автопилоте отвечать на вопросы полицейского. Темная лужайка у дома Ленцена. Сижу на траве, без сил. В ушах – звук выстрела. Юлиан смотрит мне в лицо, без слов дает мне понять, чтобы я не двигалась с места, но я не могу двигаться, даже если бы и захотела. Смотрю, как Юлиан осторожно подходит к лежащему на земле Ленцену, в темноте, и тут понимаю – слишком поздно, слишком – что это ловушка. Очередная западня Ленцена! Но уже слишком поздно, Юлиан уже рядом с ним, вижу, как он наклоняется, беззвучно вскрикиваю в ожидании второго выстрела, но ничего не происходит. Я так замерзла, что дрожу всем телом. Вижу, как Юлиан выпрямляется, идет ко мне. – Он мертв, – говорит он. Сижу, как громом пораженная, Юлиан садится рядом, на траву, обнимает меня, согревает своим теплом, и я наконец начинаю плакать. А вокруг в домах одно за другим зажигаются окна. – Спасибо, фрау Михаэлис, – говорит полицейский. – Для начала это все. – Для начала? – Ну, возможно, что у нас появятся к вам еще вопросы, – отвечает он. – Человек застрелился из вашего пистолета. И вообще вся эта история, которую вы рассказали, кажется несколько… запутанной. – Мне понадобится адвокат? Некоторое время полицейский медлит. – Думаю, не помешает, – говорит он и встает. У меня даже нет сил, чтобы беспокоиться. Тоже встаю, осторожно. В больнице выяснили, что перелома нет, сильный ушиб, но рабочая нога у меня пока одна, а с костылями я пока еще не очень освоилась, к тому же растяжение на правой руке еще толком не прошло. Полицейский открывает передо мной дверь. Выхожу из комнаты, которую мысленно назвала допросной, хотя официально это был не допрос, а «опрос». В этот момент по коридору проходит Юлиан. Сердце мое начинает учащенно биться, и я ничего не могу с этим поделать. Но он избегает моего взгляда, вежливо протягивает руку, поворачивается к коллеге. |