Онлайн книга «Хороните своих мертвецов»
– Хорошо, – сказал он Бовуару. – Я вам расскажу, что случилось. – Правду. Оливье коротко, резко кивнул: – Я познакомился с Отшельником десять лет назад, когда мы с Габри только приехали в Три Сосны и жили над магазином. Он тогда еще не был затворником. Он жил в своем лесном домике, но сам приходил за продуктами, правда вид у него был как у записного бродяги. Мы в то время ремонтировали магазин. Я тогда не думал о бистро – хотел иметь магазин по продаже старинных товаров. И вот он появился как-то раз и сказал, что хочет продать кое-что. Мне это не очень понравилось. Ему что-то было нужно от меня. Я посмотрел на него и решил, что речь идет о какой-нибудь вещице, которую он нашел где-нибудь на обочине дороги, но, когда он мне ее показал, я понял, что вещица эта незаурядная. – И что это было? – Миниатюра. Крохотный портрет в профиль. Кажется, какой-то польский аристократ. Вероятно, она была написана одним волоском – такая тонкая работа. Даже рамочка была великолепна. Я согласился ее купить в обмен на продукты. Он уже столько раз рассказывал эту историю, что почти не замечал отвращения на лице слушателя. Почти. – Продолжайте, – сказал Бовуар. – Что вы сделали с портретом? – Отвез в Монреаль и продал на рю Нотр-Дам – там квартал магазинов, торгующих антиквариатом. – Вы помните, какой это был магазин? – Бовуар вытащил блокнот и авторучку. – Не уверен, что он сохранился. Там все время перемены. Он назывался «Ле тан пердю». Бовуар сделал запись в блокноте. – Сколько вы за нее получили? – Полторы тысячи долларов. – И Отшельник после этого стал приходить к вам? – Да, стал предлагать мне всякие вещицы. Были там вещи фантастические, были не очень, но всё лучше, что я бы нашел на старых чердаках и в сараях. Поначалу я их продавал через этот магазин, а потом понял, что смогу получить больше на интернет-аукционе. Но вот как-то раз Отшельник пришел ко мне в полной прострации. Он отощал, был испуган. Он сказал мне: «Все, старичок, я больше не приду. Не могу». Для меня это была катастрофа. Я уже привык к этим доходам. Он сказал, что больше не хочет, чтобы его видели, а потом пригласил меня к нему в его лесной домик. – И вы пошли? Оливье кивнул: – Я понятия не имел, что он живет в лесу. У черта на куличках. Ну, вы сами знаете. Бовуар знал. Он провел там ночь со святым мерзавцем. – Мы пришли туда, и я не поверил своим глазам. На мгновение Оливье перенесся в то волшебное мгновение, когда он впервые оказался в хижине оборванца. И в мире, где из древнего хрусталя пили молоко, где королевский фарфор использовался под сэндвичи с арахисовым маслом, а бесценные шелковые гобелены висели на стенах, чтобы защитить обитателя домика от сквозняков. – Я приходил к нему каждые две недели. К тому времени я уже переделал магазин в бистро. Каждую вторую субботу после закрытия бистро я незаметно ходил к Отшельнику. Мы разговаривали, и он давал мне что-нибудь за продукты, которые я ему приносил. – А что означала Шарлотта? – спросил Бовуар. На странное повторение этого имени обратил внимание старший инспектор Гамаш. Повсюду в домике Отшельника были напоминания об этом имени: от «Паутинки Шарлотты» [41] до первого издания Шарлотты Бронте и редкой скрипки. Никто не обратил на это внимания, кроме шефа. Оливье покачал головой: – Ничего. Ничего это не означало. По крайней мере, мне об этом не известно. Он никогда не называл этого имени. Бовуар уставился на него: – Осторожнее, Оливье, мне нужна правда. – У меня больше нет оснований врать. Это было бы справедливо для любого рационально мыслящего человека, но Оливье вел себя настолько иррационально, что Бовуар сомневался, способен ли он на что-либо другое. – Отшельник в закодированном виде вырезал это имя на одной из сделанных им деревянных скульптурок, – сказал Бовуар. Он вспомнил эту работу, вызывающую у всех сильное беспокойство: люди, в ужасе спасающиеся бегством. И под тремя из своих работ Отшельник вырезал слова, закодировав их. «Шарлотта». «Эмилия». А под последней? На той, где был изображен слушающий Оливье в кресле, он вырезал это короткое непонятное слово. «Воо». – А что такое «Воо»? – спросил Бовуар. – Что значит это слово? – Не знаю. – Но что-то оно значило, – резко сказал Бовуар. – Он вырезал его под скульптуркой для вас. – Это был не я. Совсем на меня не похоже. – Это же резная скульптура, а не фотография. Это вы, и вы это знаете. Так почему он снизу вырезал «Воо»? Правда, это слово обнаружилось не только снизу скульптурки. «Воо» было также в паутине и на той деревяшке, залитой кровью Отшельника, что завалилась под кровать. В темный угол. Кусок красного кедра, вырезанный много лет назад, как говорили эксперты. – Я спрашиваю вас снова, Оливье, что означает «Воо»? – Не знаю, – раздраженно произнес Оливье, но тут же взял себя в руки. – Слушайте, я ведь вам говорил. Он несколько раз вполголоса повторял это слово. Поначалу я думал, что это просто вздох. Потом понял, что он произносит «Воо». Он его произносил, только когда ему было страшно. Бовуар сверлил его взглядом: – Мне этого мало. Оливье покачал головой: – Больше и нет ничего. Мне больше ничего не известно. Я бы сказал вам больше, если бы знал. Честно. Для него это слово имело какой-то смысл, но он никогда не говорил какой, а я никогда не спрашивал. – Почему? – Мне это не представлялось важным. – Для него это явно было важным. – Для него, но не для меня. Я бы спросил, если бы это помогло мне получить больше его сокровищ, но мне так не казалось. И Бовуар услышал в этих словах правду, унизительную, позорную правду. Он чуть-чуть переместился на стуле, и при этом немного сместилось его восприятие. Может быть, может быть, этот человек и в самом деле говорил правду. Наконец. – Вы ходили к нему много лет. Но ближе к концу что-то изменилось. Что? – Марк Жильбер купил старый дом Хадли и решил сделать из него гостиницу и спа-салон. Уже одно это было плохо, но мало того, его жена Доминик решила, что нужно купить лошадей, и попросила Рора Парру расчистить прежние тропинки в лесу. Одна из них выходила прямо на домик Отшельника. Парра в конечном счете должен был выйти туда и узнать все про Отшельника и его сокровища. |