Онлайн книга «Хороните своих мертвецов»
– Это, вероятно, должно было понравиться Обри Шевре. Отец Себастьян хмыкнул: – Главный археолог пребывал в бешенстве. Он раз десять приходил ко мне сюда, бушевал и бесился. Было непонятно, в какой мере его гнев направлен на Рено лично, а в какой вызван боязнью, что Рено может оказаться прав и этот маленький археолог-любитель сделал величайшее открытие, которое способно составить карьеру любого профессионала. – Шамплейн. – Отец Квебека. – Но почему это так важно? Почему столько людей так отчаянно хотят узнать, где был похоронен Шамплейн? – А вам это не важно? – Безусловно, мне любопытно. И если бы его нашли, я бы пришел на его могилу и прочел все, что написано, об этой находке. Но я не воспринимаю это лично. – Вы так думаете? Интересно, так ли оно на самом деле. Я вижу множество людей, которые не отдают себе отчета в том, что у них есть вера, убеждения, пока не оказываются на смертном одре. И вот тогда они обнаруживают, что это сидит где-то глубоко в них. Все время там было. – Но Шамплейн был человеком, а не верой. – Может быть, поначалу. Но он стал чем-то большим, чем вера. Для некоторых. Идемте со мной. Отец Себастьян встал, подскочил к золотому распятию у алтаря, а потом поспешно вышел из опустевшей церкви. Гамаш последовал за ним. Вверх по каменным ступеням, через какие-то коридоры и наконец в маленький кабинет, заполненный книгами и бумагами. На стене висели две репродукции. Одна – распятого Христа, другая – Шамплейна. Священник убрал журналы с двух стульев, и они сели. – Шамплейн был удивительным человеком, но все же мы почти ничего о нем не знаем. Даже день его рождения – тайна. Мы не знаем, как он выглядел. Вот эта картина – она вам знакома? Он показал на стену. Там висело известное каждому квебекцу, каждому канадцу изображение Шамплейна. С портрета смотрел человек лет тридцати, в зеленом дублете с кружевным воротником, в белых перчатках и с мечом. Волосы подстрижены по моде 1600-х годов, длинные, темные, слегка вьющиеся. Аккуратная бородка и усы. Лицо красивое, умное, худое, сильное, с большими задумчивыми глазами. Самюэль де Шамплейн. Гамаш узнал бы его из тысячи. Он кивнул. – Это не он, – сказал отец Себастьян. – Правда? – Посмотрите-ка. – Себастьян вытащил том из забитого книгами шкафа. Раскрыв том, священник протянул его старшему инспектору. – Вам это не кажется знакомым? Гамаш увидел портрет полноватого человека, стоящего перед окном, за которым виднелся зеленый пейзаж. Ему было лет тридцать, в зеленом дублете, с кружевным воротником, в белых перчатках и с мечом. Волосы подстрижены по моде 1600-х годов, длинные, темные, слегка вьющиеся. Аккуратная бородка и усы. Лицо красивое, умное, с большими задумчивыми глазами. – Это Мишель Партиселли д’Эмери, счетовод Людовика Тринадцатого. – Но это же Шамплейн, – сказал Гамаш. – Чуть поплотнее, и повернут в другую сторону, но в основном тот же самый человек, вплоть до одежды. Ошеломленный, он вернул книгу священнику. Отец Себастьян улыбался и кивал. – Кто-то взял этот образ, придал ему немного мужественности, чтобы он выглядел как отважный первооткрыватель, и назвал его Шамплейном. – Но зачем это кому-то понадобилось? Если сохранились портреты мелких аристократов и торговцев, то разве нигде нет портрета Шамплейна? Священник оживился, придвинулся к Гамашу: – Нет ни одного прижизненного портрета Шамплейна. Мы понятия не имеем, как он выглядел. Но и это не все. Почему Шамплейн не получил здесь ни титула, ни земельного надела? Он даже не был официальным губернатором Квебека. – Не преувеличили ли мы его значение? – спросил Гамаш и тут же пожалел о своих словах. Священник снова ощетинился, словно Гамаш облил грязью его идола. – Нет. Каждый имеющийся у нас документ подтверждает, что это истинный отец Квебека. Есть записи, сделанные современником-францисканцем. Францисканцы основали здесь миссию, построили часовню. Шамплейн завещал им половину своих денег. Он построил церковь, когда французы отбили Квебек у англичан. Он ведь ненавидел англичан, вы знаете. – Трудно не ненавидеть врага. Я подозреваю, что англичане питали к нему такие же теплые чувства. – Вероятно. Но не только потому, что они были врагами. Он считал англичан настоящими варварами. Жестокими, в особенности по отношению к индейцам. Из дневников Шамплейна известно, что у него были выстроены особые отношения с гуронами и алгонкинами. Они научили его выживать на этой земле и подробно рассказали обо всех речных путях сообщения. Он ненавидел англичан, потому что те убивали индейцев, а не сотрудничали с ними. Поймите меня правильно, Шамплейн тоже смотрел на индейцев как на дикарей. Но он знал, что может многому научиться у них, и пекся об их бессмертных душах. – И о мехах, которые они добывали? – Что ж, он был предпринимателем, – признал отец Себастьян. Гамаш снова посмотрел на портрет, висевший на стене рядом с распятым Христом. – Значит, нам неизвестно, как выглядел Шамплейн и где он похоронен. Что нам говорят о нем его дневники? – Это тоже интересно. Они нам почти ничего не говорят. Это практически расписание поездок и сведения о повседневной жизни здесь, но о его личной жизни, мыслях или чувствах там ничего не сказано. Личная жизнь оставалась его личной жизнью. – Даже в его собственных дневниках? Почему? Себастьян воздел руки к потолку, демонстрируя недоумение: – Есть кое-какие догадки на сей счет. Одна из них гласит, что он был шпионом французского короля. Другая еще более интригующая. Кое-кто утверждает, что он был сыном короля. Конечно, незаконным. Но это могло бы объяснить тайну его рождения и тайну, окружающую человека, который всей своей жизнью заслужил славу. Это, возможно, объясняет, почему он был отправлен сюда, на край света. – Вы сказали, что Огюстен Рено нашел под одной из часовен освинцованный гроб и несколько монет. Но на этом раскопки приостановили. Может быть, Рено и в самом деле нашел Шамплейна? – Хотите посмотреть? Гамаш встал: – С удовольствием. Они двинулись назад тем же путем, оба остановились перед распятием, потом прошли по нефу к небольшой нише с маленьким алтарем, на котором горели свечи. – Нам сюда. Себастьян протиснулся за алтарь, прошел через крохотную арку. На уступе в стене стоял фонарь, и священник включил его, осветив тесное пространство. Луч света выхватил камни и остановился на гробу. У Гамаша мурашки побежали по коже. Неужели это останки Шамплейна? – Его открывали? – спросил Гамаш тихим голосом. |