Онлайн книга «Анти-Авелин»
|
Начитавшись про старинные трабули и улочки Лиона, Мила приняла решение обязательно съездить туда. После обеда бухгалтерия перестала доставать своими счетами, а секретарша – дурацкими вопросами. Офис возбужденно гудел, обсуждая планы на праздничные выходные. Настроение улучшилось. Все было хорошо, пока не раздался Катькин звонок: – Ты готова? – К чему? – К встрече! – С кем? – Мать, ну, ты чо? Хочешь, чтобы я тебя поколотила! С Ильей Андреевичем. Не со мной же! – Кать, я бы с тобой предпочла. Катерина выругалась. – Значит, так. Я договорилась о вашем свидании в 19.00 в итальянском ресторане на Профсоюзной. Специально позаботилась, чтобы это было рядом с твоим домом. Сейчас руки в ноги и домой! Будем готовиться. Я раскрою тебе такие тайны обольщения, всю жизнь «спасибо» говорить мне будешь! – И бросила трубку. В других обстоятельствах Мила даже с места не сдвинулась бы, но усталость после странной ночи и желание побыстрее вернуться домой сделали свое дело. Под предлогом – не разочаровать свою подругу, она разрешила себе пораньше уйти с работы. Подобрать наряд Катька позволила Миле самостоятельно. Обещанное обольщение содержалось во флакончике, торжественно водруженном на кухонный стол. – Вот, – указав на флакончик пальцем, произнесла сияющая подруга. – Что это? – Мила нагнулась, чтобы лучше рассмотреть. – Сейчас объясню. Это амбра из паховых желез кита. – Фу! – Мила отпрянула назад. – Без «фу», пожалуйста! Слушай сюда. Про связь половых центров с органами зрения и слуха я тебе уже рассказала. Существует еще один орган сексуальных чувств – обоняние. – Я об этом слышала. – Ничего ты об этом не слышала! Не перебивай. Их у человека два. Один существует для распознания запахов, а второй исключительно для определения сексуальных приоритетов. Находится он на хрящике носа, а нерв от него отходит в тот же древний отдел мозга, о котором мы с тобой говорили. Его задача уловить половые феромоны, которые вырабатываются под мышками и в паховой области человека, и несут информацию об иммунитете, болезнях, возрасте и прочих особенностях организма. Из мозга обработанный сигнал подается в эндокринную систему, которая вырабатывает половые гормоны, и человек начинает испытывать или влечение, или отвращение, или получает сигнал – не придавать никакого значения. К примеру, известны случаи, когда люди, сделавшие пластическую операцию на нос, становились абсолютно фригидными. – Ну, надо же, как все просто, – сказала Мила и замерла, вспомнив ночного гостя. – Еще проще, чем ты думаешь, – продолжала Катька. – Женские феромоны универсальны, и их уже давно научились подделывать. Самая лучшая подделка стоит на твоем столе. А вот мужские феромоны индивидуальны, и их подделывать еще не научились. – Опять мы на коне. – Да. Здесь снова владычица ситуации – женщина. Добавляешь амбру в любимые духи, и с вдыхаемым ароматом мужик получает такое количество гормонов в кровь, что практически зомбируется. То есть рассудочная часть мозга отключается, – Катька торжествовала. – А что делать, когда действие амбры закончиться? – Ты уже взрослая девочка… сама придумаешь. – Ну, он помнить-то меня хотя бы будет? – Мил, ты тупая, да? Я для тебя наизнанку вывернулась, доставая эту амбру, а ты издеваешься! – Ну, хорошо, хорошо, – Мила взяла со стола флакончик и стала его разглядывать на свет. – Кать, а кит твой был здоров? А то знаешь, вдруг у него болезнь была какая-нибудь рыбная, и станет твой Илья Андреевич импотентом. – Нет, я больше так не могу, – давясь от смеха, взвыла Катька. – Кит – это не рыба. Иди уже на свидание. Мила отправилась в прихожую надевать пальто. – Кать. – Что еще? – Амбру когда надо капать? Сейчас или лучше потом? А то приду в ресторан уже не одна. Хохоча и толкаясь попами, подружки дошли до лифта. – Ну, с Богом! – сказала Катька уже на полном серьезе, когда лифт доехал до первого этажа. – Как вернешься – звони, я прибегу. Маленький, уютный ресторанчик с кусачими ценами, Миле был знаком очень хорошо. Она, не заглядывая в меню, могла сделать заказ любого блюда, но из уважения к Илье Андреевичу старательно изображала внимательное изучение кожаной книги, принесенной официантом. Илья Андреевич, большой и харизматичный человек, произвел на Милу благоприятное впечатление. Темные волосы с проседью, зеленовато-карие глаза, обаятельная улыбка. Заказ сделал правильный – и не дорогой, и не дешевый. В нем вообще все было правильно. Поначалу Милу это никак не напрягло. – Людмила Николаевна, расскажите о себе, – подчеркнуто ласково попросил Илья Андреевич. Мила почувствовала себя как на экзамене: – А что про меня можно рассказать… все очень банально. Разведена. Взрослый сын. Работа – дом, дом – работа. Есть, правда, любимые увлечения, – Мила набрала воздуха в легкие, чтобы с удовольствием предаться повествованию о любимом хобби. – Расскажите про работу, – улыбнулся Илья Андреевич. Мила выдохнула: «Он что, издевается?» В ресторане в это время было людно, и заказ задерживался на кухне. Надо было дотянуть время до аперитива. – Про работу? Ну-у… Я отлучусь на секундочку и вернусь, – извинилась Мила. Она схватила сумку и направилась к туалету в конце зала. В кабинке уборной извлекла из кармашка флакончик с амброй, капнула на запястье, как учила Катерина, сверху спрыснула духами, и еще амброй, для верности. Войдя в зал, обнаружила скучающего сомелье. К счастью, Илья Андреевич сидел спиной к входу. – «Кьянти Классик». Только быстро! – прошипела Мила в ухо сомелье, ухватив его за рукав пиджака. – Будет сделано, – понимающе отреагировал знаток вин. Мила, как ни в чем не бывало, прошла к своему столику. – Прошу прощения за прерванный разговор, – и томно взглянула на собеседника. Илья Андреевич галантно пододвинул стул. – Мы, кажется, остановились на работе, – начала Мила, взмахнув руками с амброй, – для лучшего результата. Ей очень захотелось рассказать о зануде главном бухгалтере, о бестолковой секретарше, но подсознательное ей подсказывало, что Илья Андреевич не предназначен для подобных разговоров. – Я руководящий работник, на хорошем счету у более высокого руководства, имею соответствующее высшее образование, – Мила сама себе не верила, что рассказывает о себе подобным образом, но Илье Андреевичу это, как ни странно, нравилось. |