Онлайн книга «Рожденный туманом. Книга 3. Герой Веков»
|
Другие взрослые кандра занимались приготовлением еды. В каменных ямах – вроде той, где Тен-Суну предстояло провести вечность, – томилась смесь водорослей и плесени. Несмотря на былую ненависть к людям, он всегда пользовался возможностью насладиться их пищей – особенно старым мясом, – что было весьма привлекательным воздаянием за выполнение Договора. Теперь же едва хватало воды, не говоря уже о еде. Тен-Сун вздохнул, глядя сквозь прутья клетки на большую пещеру. Подземелья Обиталища были громадными – слишком просторными, чтобы заселить их полностью. Но именно за это кандра их и любили. Проведя годы на службе – иногда целые десятилетия, на протяжении которых приходилось исполнять каждый каприз хозяина, – они с радостью возвращались в места, где можно было остаться на некоторое время в одиночестве. «Одиночество, – подумал Тен-Сун. – Очень скоро я буду весьма одинок». Размышления о вечности в тюрьме притупляли досаду на тех, кто пялился на него. Последние соплеменники, которых он видит. Многих Тен-Сун узнал. Четвертые и Пятые плевали в его сторону, выражая свою преданность Вторым. Шестые и Седьмые – основные исполнители Договоров – сочувственно качали головами, сокрушаясь о потерянном друге. Восьмые и Девятые приходили из любопытства, удивленные тем, что один из стариков мог столь низко пасть. А потом вдруг среди прочих возникло особенно знакомое лицо. Кандра отвернулся, сгорая от стыда, когда Ме-Лаан, в чьих огромных глазах была боль, подошла ближе: – Тен-Сун? – Уходи, Ме-Лаан, – прошептал он, покосившись на группу кандра, наблюдавшую за ним с другой стороны клетки. – Тен-Сун… – Ты не должна видеть меня таким, Ме-Лаан. Пожалуйста, уйди. – Они не должны были так с тобой поступать! – В ее голосе послышалась ярость. – Ты почти такой же старый, как они, и ты намного мудрее. – Они – Второе поколение, – возразил Тен-Сун. – Их избрали Первые. Они правят нами. – Но им не обязательно это делать. – Ме-Лаан! – Узник наконец повернулся. Большинство зевак держались в отдалении, словно преступление Тен-Суна было заразной болезнью. Ме-Лаан в одиночестве сидела на корточках перед его клеткой, и Истинное тело из длинных и тонких деревянных костей делало ее неестественно стройной. – Ты мог бы бросить им вызов, – едва слышно произнесла Ме-Лаан. – Кто мы такие, по-твоему? Люди, с их восстаниями и бунтами? Мы кандра. Мы следуем Охранителю. Порядок должен соблюдаться. – Ты по-прежнему подчиняешься им? – зашипела Ме-Лаан, прижимая изящное личико к прутьям клетки. – После всего, что ты рассказал? После того, что происходит наверху? – Наверху? – переспросил Тен-Сун. – Ты был прав: земля покрыта толстым слоем черного пепла. Туман приходит днем, убивая растения и людей. Идет война. Разрушитель вернулся. Тен-Сун закрыл глаза: – Они обязательно что-нибудь предпримут. Первое поколение. – Они слишком стары. Слишком стары, забывчивы и беспомощны. – Ты очень сильно изменилась. – Тен-Сун открыл глаза. – Им не стоило позволять Третьему воспитывать молодое поколение, – улыбнулась Ме-Лаан. – Нас много – молодых, способных сражаться. Вторые не могут править вечно. Что мы можем сделать, Тен-Сун? Как нам тебе помочь? «О, дитя! Думаешь, они не знают про тебя?» Вторые вовсе не были глупцами. Да, они были ленивы, зато стары и хитры – Тен-Сун это понимал, поскольку знал каждого из них достаточно хорошо. Какой-нибудь кандра слушал все, что говорили возле клетки. Четвертый или Пятый, обладавший Благословением Бдительности, мог находиться на некотором расстоянии от клетки и слышать каждое слово, произнесенное вслух. Тен-Сун – кандра. Он пришел, чтобы принять наказание, потому что считал это правильным. Превыше чести, превыше Договора. Такова его природа. И все-таки если Ме-Лаан сказала правду… «Разрушитель вернулся…» – Как ты можешь просто сидеть здесь? – не унималась Ме-Лаан. – Ты ведь сильнее, чем они, Тен-Сун. Он покачал головой: – Я нарушил Договор, Ме-Лаан. – Ради общего блага. «По крайней мере, ее я убедил». – Это правда, Тен-Сун? – еще понизив голос, спросила вдруг Ме-Лаан. – Что именно? – Ор-Сьер. У него было Благословение Силы. Ты должен был получить его, когда убил. Но они ничего не нашли на твоем теле, когда взяли тебя под стражу. Так что же ты с ним сделал? Могу я принести его тебе? Чтобы ты мог сражаться? – Я не буду сражаться со своими соплеменниками. Я кандра. – Кто-то должен возглавить нас! Так оно и было. Но Тен-Сун не чувствовал себя вправе это сделать. И вообще-то, ни Второе поколение, ни даже Первое подобным правом не обладало. Оно принадлежало тому, кто их создал. Тому, кто был мертв. Правда, теперь на его место пришел другой. Ме-Лаан некоторое время молчала, по-прежнему стоя на коленях возле клетки. Возможно, она ждала, что Тен-Сун скажет что-нибудь ободряющее, поступит как предводитель, которого она искала. Он не сказал ничего. – Получается, ты пришел, чтобы просто умереть, – проговорила она наконец. – Чтобы объяснить, что я узнал. Что я почувствовал. – А дальше? Ты явился, сообщил ужасные новости и предоставил нам решать все проблемы без чьей-то помощи? – Ты несправедлива ко мне, Ме-Лаан. Я пытаюсь быть лучшим кандра, насколько это в моих силах. – Тогда дерись! Он покачал головой. – Так это правда, – понурилась Ме-Лаан. – Собратья по поколению говорили, что последний хозяин тебя сломал. Человек по имени Зейн. – Он не сломал меня, – возразил Тен-Сун. – Разве? Тогда почему же ты вернулся в Обиталище в этом… теле? – Ты о собачьих костях? – уточнил Тен-Сун. – Не Зейн мне их дал, а Вин. – Значит, она сломала тебя. Тен-Сун тихонько вздохнул. Как он мог объяснить? С одной стороны, ему казалось забавным, что Ме-Лаан, которая намеренно носила нечеловеческое Истинное тело, сочла собачьи кости столь неприятными. Впрочем, он и сам не сразу сумел оценить их преимущества. Он замер. Нет-нет. Он пришел сюда не ради революции. Он пришел, чтобы все объяснить, чтобы исполнить свой долг перед соплеменниками. Он это и сделает, когда примет свое наказание, как подобает кандра. И все-таки… У него появился шанс. Очень слабый. Тен-Сун даже не был уверен в том, что хочет сбежать, но раз уж появилась возможность… – Кости, которые я носил, – точно со стороны, услышал он собственный голос, – ты знаешь, где они? |