Книга Война с демонами. Книга 1. Меченый, страница 45 – Питер Бретт

Женя заглянула внутрь, и ее глаза широко распахнулись.

– Ах, Раген, это слишком много! Я не могу…

– Можешь, и нечего спорить, – оборвал ее Раген. – Это меньшее, чего ты заслуживаешь.

Глаза Жени наполнились слезами.

– Не знаю, как и благодарить. Мне было так страшно! На письмах для гильдии много не заработаешь, и без Грега… я боялась, что мне снова придется попрошайничать.

– Тише, тише. – Раген похлопал ее по плечу. – Мы с братьями этого не допустим. Обещаю взять тебя в дом, если дела пойдут плохо.

– Ах, Раген, ты серьезно?

– И еще кое-что, – сказал Раген. – Подарок от Руско Хряка.

Он протянул кольцо.

– Руско просил написать, что ты его получила.

Глаза Жени снова увлажнились при виде чудесного кольца.

– Грега любили. – Раген надел кольцо ей на палец. – Пусть оно напоминает о нем. Еды и денег твоей семье хватит надолго. Возможно, ты даже успеешь найти нового мужа и стать матерью. Но если дела пойдут плохо и ты задумаешься о продаже кольца – сначала загляни ко мне, поняла?

Женя кивнула, не поднимая глаз. Она гладила кольцо и плакала.

– Обещай мне, – приказал Раген.

– Обещаю, – выговорила Женя.

Раген кивнул и обнял ее в последний раз:

– Я буду за тобой присматривать.

Они оставили Женю в слезах. Арлен оглянулся на нее.

– Похоже, ты сбит с толку, – заметил Раген.

– Пожалуй.

– Семья Жени – нищие. Ее отец слепой, мать больна. Однако им повезло родить здоровую красивую дочь. Брак с Грегом поднял Женю и ее родителей на два класса. Грег взял их в дом, и хотя лучшие маршруты ему не доставались, на жизнь им хватало, и они были счастливы.

Вестник покачал головой.

– Но теперь ей надо платить ренту и кормить три рта. Она не может уходить далеко от дома, потому что ее родители совсем беспомощны.

– Хорошо, что ты помогаешь ей. – Арлену немного полегчало. – Она хорошенькая, когда улыбается.

– Арлен, всем не поможешь, но если взялся – помогай, сколько хватит сил.

Арлен кивнул.

Они поднялись по холму к величественному особняку. Просторный двор окружала шестифутовая стена с воротами. Трехэтажный дом сверкал десятками стеклянных окон и был больше чертога на Хмельном холме, а ведь в нем собирались все жители Тиббетс-Брука на пир в день летнего солнцестояния! Особняк и стена были расписаны разноцветными метками. Арлен решил, что в столь великолепном здании живет не иначе как герцог.

– У моей мамы был кубок из меченого стекла, крепкого, как сталь, – сказал мальчик, глядя на окна. К воротам поспешил худой мужчина. – Она хранила его в сундуке, но иногда доставала при гостях и показывала, как он блестит.

Они проехали мимо огорода, в котором никогда не резвились подземники. Несколько работников выкапывали овощи.

– Полностью стеклянные окна – редкость в Милне, – с гордостью сообщил Раген. – Я потратил кучу денег на метки, чтобы они не разбились.

– А, знаю этот трюк. Но стекла должен коснуться подземник, чтобы его закалить.

Раген хмыкнул и покачал головой:

– Выходит, пустил деньги на ветер.

Во дворе стояли здания поменьше – каменные хижины с дымящимися трубами. Люди ходили взад и вперед, словно по крошечной деревне. Грязные дети сновали под ногами, и женщины приглядывали за ними, не отрываясь от дел. Путники подъехали к конюшням, и конюх мигом забрал поводья Ночки. Слуга расшаркался перед Рагеном, словно перед сказочным королем.

– Я думал, мы сначала заглянем к тебе, – удивился Арлен.

Раген засмеялся:

– Арлен, это и есть мой дом! По-твоему, я зря рискую шкурой?

Арлен оглянулся на дом, выпучив глаза:

– Это все твое?

– Все мое, – подтвердил Раген. – Герцоги щедро награждают тех, кто бросает вызов подземникам.

– Но дом Грега был таким маленьким!

– Грег был хорошим человеком, но довольно посредственным вестником. Ездил в Тиббетс-Брук раз в год да мотался по местным деревушкам. Довольно, чтобы прокормить семью, но не больше. Женя получила столько денег только потому, что я заплатил за лишние товары, которые продал Хряку, из собственного кармана. Грег обычно одалживался у гильдии, а она своего не упустит.

Высокий мужчина с поклоном открыл дверь. Он выглядел невозмутимым и был одет в выцветшую голубую ливрею из крашеной шерсти. Его лицо и одежда были чистыми, не то что у слуг во дворе. При виде путников мальчуган немногим старше Арлена вскочил и дернул шнур колокольчика у подножия широкой мраморной лестницы. Раздался переливчатый звон.

– Удача вновь тебе не изменила, – через мгновение произнесла женщина.

У нее были темные волосы и колючие голубые глаза. На ней было изысканное синее платье, на запястьях и шее сверкали драгоценные камни. Она холодно улыбалась, глядя на путников с мраморного балкона над вестибюлем. Арлен в жизни не видел столь прекрасной и изящной женщины.

– Моя жена Элисса, – негромко пояснил Раген. – Повод возвращаться… и повод уезжать.

Это шутка? Женщина, похоже, была не рада их видеть.

– Рано или поздно подземники до тебя доберутся, – ступила на лестницу Элисса, – и я наконец смогу выйти замуж за своего молодого любовника.

– Не дождешься, – улыбнулся Раген, притянул жену к себе и поцеловал. Вестник повернулся к Арлену и пояснил: – Элиссе не терпится унаследовать мое богатство. Я остерегаюсь подземников, лишь бы насолить ей.

Элисса засмеялась, и Арлен расслабился.

– Кто это? – спросила она. – Подобрал сиротку, чтобы не трудиться над моим животом?

– Растопить твои ледяные нижние юбки, дорогая, – вот что действительно трудно, – парировал Раген. – Познакомься с Арленом из Тиббетс-Брука. Я встретил его на дороге.

– На дороге? – удивилась Элисса. – Он совсем ребенок!

– Я не ребенок! – возмутился Арлен и тут же понял, что сглупил. Раген покосился на него, и мальчик опустил глаза.

Элисса не подала виду, что услышала.

– Сними доспехи и прими ванну, – приказала она мужу. – От тебя несет потом и ржой. Я позабочусь о нашем госте.

Когда Раген вышел, Элисса кликнула слугу и велела накормить Арлена. Похоже, у Рагена больше слуг, чем жителей в Тиббетс-Бруке! Арлену подали нарезанную ветчину, добрую краюху хлеба, варенец и молоко. Элисса наблюдала, как мальчик ест, но Арлен не знал, что сказать, и смотрел в тарелку.

Он как раз доедал варенец, когда вошла служанка в платье того же голубого цвета, что куртки слуг, и поклонилась Эллисе.