Книга Американский поцелуй, страница 10 – Дэвид Шиклер

Рейчел колебалась. Уже сорок три года ни Рейчел, ни Джейкоб никому не говорили о том, что делают каждый вечер. Но никто никогда этим не интересовался, а теперь перед Рейчел сидела подруга, Сюзан Март с тенью смерти в глазах, выражение, которое Рейчел уже видела однажды, когда Элиаса взяли под психиатрическое наблюдение, после того как он пытался покончить с собой, потеряв женщину. Эта смерть, брешь в желании жить, заставила Рейчел волноваться за подругу, как за сына. Единственное, что было нужно, — рассказать секрет.

— А потом, — просто сказал Рейчел, — я мыла мужа.

Затем последовала легенда. С настойчивостью ребенка Сюзан задавала вопросы. Рейчел отвечала. Она рассказала историю их медового месяца. Рассказала о скунсе и купании. Она так увлеклась, что забыла про яйца и картошку. Она пересказывала дни и ночи своего замужества просто и правдиво, без сантиментов. Она объяснила, что купание Джейкоба — это не секс, а знак преданности и любви. Она даже упомянула (так как думала, что подруге это необходимо), что у Джейкоба была любовница, о существовании которой Рейчел знала с самого начала.

— Она была из оркестра, — продолжала Рейчел, — Джейкоб встречался с ней во время обеденного перерыва и вел в отель.

— Подонок, — прошептала Сюзан.

Рейчел оскорбилась.

— Каждый вечер он проводил дома!

— Но он же лгал тебе! Обманывал!

Рейчел уставилась на подругу, которая не понимала мужчин.

— Я ему предана, — наконец произнесла она. — Я его жена и люблю его. Его интрижка прошла.

Сюзан облизала губы, возбужденно и жадно.

— Ты все еще моешь его каждый день?

— Каждый день.

Глаза Сюзан наполнились слезами.

— Это так прекрасно.

Рейчел закатила глаза.

— Не плачь, Сюзан.

— Но это прекрасно, — всхлипывала Сюзан Март.

Рейчел нахмурилась. Впервые она ощутила опрометчивость своего признания.

— Это моя жизнь, — произнесла она.

— Но это… это… свято.

Рейчел поднялась из-за стола.

— Ради бога, Сюзан. Я не должна была ничего говорить.

Сюзан дотронулась до руки подруги. Она сделала это честно, с глубокой эмоциональной убежденностью человека, объявившего войну.

— Но я так рада, что ты это сделала, Рейч, — она сжала ладонь Рейчел, — я так рада.

Сюзан Март потребовался день, чтобы написать легенду о купании Джейкоба. Следуя собственным представлениям о чести, она сохранила имена Рейчел и Джейкоба, рассказав их тайную историю всему миру. Эта статья, решила Сюзан, даст человечеству новую надежду. Она больше не будет выступать против необъяснимого, злого, безобразного и абсурдного. Было еще кое-что, о чем она написала в «Мартовских безумствах», как истинный революционер, она провозгласила безграничное духовное единение. Подобно Рейчел и Джейкобу Вольф, люди должны выбрать простое, скромное дело и отдаться ему полностью, без остатка. Это ключ к счастью, полагала Сюзан.

— О боже мой, — прошептал Джейкоб. Он читал газету, прочел про себя, про ежевечерние ванны.

— Прости! — умоляла Рейчел.

— Она даже дала адрес нашего дома, — голос Джейкоба дрожал от ярости.

Рейчел склонила голову.

Вольфы начали получать письма. Раз уж Сюзан Март посвятила свою колонку банному ритуалу, то, значит, и семейная пара, и ритуал заслуживают пристального интереса и восхищения. Одна любопытная семейная пара даже подкараулила Джейкоба в холле Примптона.

— Вы должны организовать клуб супружеского мытья, — предложил муж.

— Нет, я не могу, — ответил Джейкоб.

— Вы бы подали пример другим, — сказала жена.

— Идите к черту!

Но нашлись и критики. Некоторые знакомые печально качали головой при встрече, полагая, что Вольфы втихаря десятилетия предавались извращению. Были разговоры о том, что Элиас и Сара тоже развращены родителями и совершают такой же обряд со своими возлюбленными. Самое страшное, что Шерман Вольф узнал обо всем.

— Что ты морочишь мне голову? — Шерман был завернут в стеганое одеяло и сурово смотрел на Джейкоба.

— Отец, — начал Джейкоб.

— Нет. — Шерман показал костлявый кулак. — В Ираке безумец, а мой сын принимает ванну с женой. Я прочитал в газете.

— Я не моюсь с Рейчел, — объяснил Джейкоб. Он покраснел, хотя внутри все похолодело. Некоторые сестры заговорщицки улыбнулись ему сегодня. Они знали.

— Она моет меня, — тихо сказал он.

— Заткнись, — прорычал старик.

— Хорошо, отец.

Шерман сбросил одеяло. Он закашлялся.

— Ты никогда не был мужчиной, — прокаркал он.

Джейкоб сжал зубы. Он вспомнил о стишке, написанном для компании поздравительных открыток. Он думал о ящике Пандоры и что при мытье ему никогда не попадает мыло в глаза.

— Мне жаль, отец, — произнес Джейкоб.

Планы мести роились у Джейкоба в голове, превращаясь в паранойю. Каждый вечер он, обнаженный, забирался в ванну, и Рейчел мыла его. Она напевала ему любимые песенки и гладила волосы. Но что-то ушло. Джейкоб это почувствовал. Многие обитатели острова считали его и Рейчел мудрыми, некоторые из них писали им письма. Супружеские пары, которых они никогда не знали, теперь подражали им. Мужчины погружались в горячую воду, а любящие женщины мыли их. Если бы купания были бессмысленными, случайными — просто мужчина, женщина, мыло и вода, — тогда Джейкоб бы это стерпел. Но он знал, чего хочет мир. Он жаждет славы. Он ожидает, что купание женой мужа сможет изгнать старость, импотенцию, скуку.

— Я не могу. — Джейкоб внезапно встал и вылез из ванны.

— Что? — Рейчел завернула мужа в халат, пытаясь успокоить.

Джейкоб отступил назад. Он не мог говорить.

— Люди, — вымолвил он, — не могу выносить людей.

Рейчел крепко обняла мужа сзади. Джейкоб остановился. Его шея была покрыта седыми волосами. Рейчел прижалась к ним губами.

— Я тебя люблю, — произнесла она.

Джейкоб так просто не сдавался.

— Сюзан Март — назойливая сучка! — сказал он.

«Я все разрушила», — пронеслось у Рейчел в голове.

— Да, — согласилась она.

Они стояли, Рейчел обнимала Джейкоба. Его колени дрожали, с них стекала вода.

— Я люблю тебя, — повторила Рейчел.

Джейкоб вздохнул. Он хотел драться. Но понял, что драки не будет.

— Я серьезно, — сказала Рейчел.

Руки жены сомкнулись на его животе. Он накрыл их своими ладонями.

— Я тоже тебя люблю, — произнес он.