Онлайн книга «Васек Трубачев и его товарищи. Книга 1»
|
Таня набралась храбрости: — Плохо не плохо, да все сердитесь на него, а он на ласке вырос. — «На ласке вырос»! То-то и смотрит волком на всех… «Плохо не плохо»! Ишь, яйца курицу учат! — сердилась тетка. Но, учитывая про себя Танины слова и вглядываясь в потемневшее, осунувшееся лицо племянника, она решила изменить свою тактику и пойти на мировую. * * * Васек бродил по городу, не зная, куда себя деть. Ему казалось, что все, взрослые и дети, смотрят на него и удивляются, почему он не в школе. Вот-вот кто-нибудь спросит. Васек прятал под мышку сумку и старался держаться отдаленных улиц. Он чувствовал себя пропащим, конченым человеком и с горечью думал об отце: «Знал бы он все — не сидел бы там…» Положение, в которое попал Васек, казалось ему безвыходным. Единственно, что могло бы оправдать его, — это полное признание Мазина. «А Мазин сам меня боится, — думал Васек. — Он не знает, что я скорей умру, чем выдам его». Народу на улице было мало: первая смена рабочих еще не кончила работу, все ребята сидели в школах, одни домашние хозяйки, громко переговариваясь между собой, расходились с рынка. По дороге рядом с санями, нагруженными кирпичом, лениво потряхивая вожжами, шагали возчики в серых фартуках поверх теплых стеганок. Лошади, упираясь на передние ноги, вытягивали задние и, тяжело дыша, останавливались. Над боками у них поднимался теплый пар. Возчики забегали вперед, кричали, хлестали лошадей вожжами. Дорога была немощеная, талый снег густо смешивался с грязью, полозья попадали в глубокие колеи или, поскрипывая, ползли по голой земле. Одни сани застряли, очевидно, давно. Лошадь была вся в пене и не двигалась с места. Она вздрагивала под ударами и бессильно вскидывала морду с падающей на глаза челкой. На санях, покрытых брезентом, высилась целая гора аккуратно сложенных кирпичей. — Ишь, наложили! Чтобы скорей свезти да отделаться. Бессовестные этакие! — сказала, проходя мимо, старушка. Васек остановился и с жалостью смотрел на выбившееся из сил животное. — Дяденька, помоги ей, подтолкни сзади! — крикнул он возчику. — Сама потянет, — откликнулся возчик, прикуривая у товарищей папироску. Васек подошел ближе. — Тогда не бейте! — попросил он. Возчик затянулся дымом, сплюнул в сторону и взмахнул вожжами: — Н-но! Отдохнула! Н-но, дьявол тебя возьми! Лошадь напрягла мускулы. Под мокрой шкурой у нее пробежала дрожь. Она дернулась и остановилась. Возчик забежал вперед и с размаху ударил ее по морде. — Брось! — подскочил к нему Васек и, подняв сумку, загородил от ударов морду лошади. — Не смеешь так бить! Я милицию позову! — Пошел, пошел отсюда, а то и тебе попадет! — пригрозил возчик. — Не мешайся тут! — Не уйду! По глазам бьете! — загораживая собой лошадь, кричал Васек. — Защитник нашелся! Тебя самого представить в милицию надо! — Ты кто такой есть? Почему не в свое дело лезешь? — подошел к Ваську рослый парень, товарищ возчика. — Я в свое дело лезу! — сказал Васек, закидывая вверх голову. Шапка его съехала на затылок, глаза посинели от злобы. — Я пионер! Председатель совета отряда!.. Наша лошадь, государственная! Бить не дам! — Ого! Ишь ты, председатель!.. Слыхал, Вань? — подмигнул своему товарищу возчик. По обеим сторонам улицы останавливался народ, сбегались мальчишки. Подходили мужчины. Возчики сбавили тон: — Ну что ж, Вань, может, отложить кирпичу маленько? — А где ты его отложишь? — Да вот около дома. А тогда заедем, возьмем, — предложил товарищ возчика. — А какое вы имели право такой груз класть на одни сани? — строго спросил подошедший гражданин, вынимая из портфеля бумагу и самопишущую ручку. — Вот мы сейчас на вас акт составим. Лошади эти мне известны, возчиков я запишу. Там, где надо, вас научат, как такой груз накладывать да еще по глазам лошадь хлестать. Он написал несколько строчек: — Кто подтвердит, граждане? Охотников подписать нашлось много. Васек тоже протянул руку. Он хотел подписать: «Трубачев, председатель совета отряда», но вдруг раздумал и тихо отошел в сторону. Ему показалось, что с тех пор, как он ушел из школы, прошло очень много времени, что за это время в школе уже решилась его судьба и что он теперь уже, наверно, не председатель совета отряда, а просто школьник, осрамивший свой класс грубым и недостойным поведением. А Мазин? Что же Мазин? Как же он молчал?.. Как он допустил это? Ведь Мазин поступил с ним еще хуже, чем Одинцов. Зачем же тогда, вечером, он пришел к нему как товарищ, как друг? Разве он не пионер? Разве не дорожит своей честью? Васек почему-то вспомнил, как в прошлом году он с отцом ездил в Москву. Они долго стояли на Красной площади и смотрели на Кремль. Васек стоял с красным галстуком на шее, как стоит на посту часовой. Он боялся пошевелиться. Мысленно он давал себе клятву свершить какой-нибудь небывалый подвиг во славу Родины. И не один! Васек видел себя на воде и на суше бесстрашным моряком и раненым командиром, он побеждал и умирал в жестокой схватке с врагом. Он стоял без шапки, с затуманенными глазами, и, когда отец тронул его за рукав, он молча пошел за ним, унося в душе свое торжественное обещание. И сейчас, вспомнив об этом, он выпрямился, стряхнул прилипший колбу чуб… Нет, он, Васек Трубачев, еще покажет себя, он не опустит голову перед этой первой бедой в его жизни! И товарища он себе найдет! И оба они будут сражаться за Родину и вместе победят или вместе умрут на поле битвы. И тогда все ребята узнают, что такое настоящая дружба! Васек не заметил, как миновал несколько улиц и очутился у своего дома. Тетка увидела, что глаза у Васька блестят, и подумала про себя: «Прежний задор появился. Уж не знаю, что хуже, что лучше». За обедом она торжественно сказала: — Геройская картина идет. Сходим с тобой под вечер? Но Васек вдруг поскучнел и тихо сказал: — Спасибо, тетя, только у меня голова болит. «Не хватало еще, чтоб меня в кино видели!» — с испугом подумал он. — Ну, голова твоя пройдет, — успокаивала тетка. — Не пройдет! — Как так — не пройдет? — А так, не пройдет — и все! — упрямо сказал Васек и, не глядя на тетку, снял с вешалки отцовский пиджак и, бросившись на кровать, укрылся им с головой. — Ну, коли так, завтра пойдем, — добродушно сказала тетка. Васек не ответил. Он и сам не знал, что будет с ним сегодня… завтра… И только отцовский пиджак со знакомым запахом паровозной гари и табака успокаивал его сердце. * * * |