Онлайн книга «Невинный сон»
|
Я вдруг почувствовала себя изможденной. Сколько труда я положила на приготовление к сегодняшнему дню. А что уж говорить о том, что было раньше… Казалось, что последние пять лет я взбиралась в гору, тащила за собой что-то тяжелое, и вот теперь, когда я уже почти на вершине, на пути встретилась преграда, преодолеть которую у меня больше не было сил. Я вспомнила о тех неделях, когда Гарри вернулся из Танжера, в каком опасно нервозном состоянии он был, об этих адских неделях, – я ведь была уверена, что все это позади! Я себя убедила, что Гарри почти что выздоровел. Но теперь, увидев эти дикие глаза, я поняла: рана еще не зажила. Он сорвал повязку и обнажил страшную кровоточащую болячку. Из меня словно выжали все соки. Гарри замолчал и вопросительно посмотрел на меня. – Нет, – медленно покачав головой, сказала я. Он последовал за мной в столовую, где в неловком молчании, перебрасываясь тревожными взглядами, сидели мои родители. Трудно было сказать, слышали ли они что-нибудь из нашей беседы. – Робин, не уходи от разговора со мной. Ты должна меня выслушать. Ты должна понять. Я обернулась к нему, и гнев придал мне силы. – Понятно одно: ты слишком много выпил. – Что? Нет-нет, послушай, я не пьян… – Что ж, значит, ты сумасшедший. В любом случае я не хочу ничего такого слышать. Отец поднялся из-за стола и кивнул матери, которая, вся подобравшись, с тревогой переводила взгляд с меня на Гарри. – Пошли, Аврил. Давай займемся посудой. Они прошли мимо Гарри, но он смотрел на меня в упор и, похоже, их даже не заметил. – Зачем ты это делаешь? – Я почувствовала усталость и жалость к себе, я никак не ожидала такого оборота событий. – Почему ты пытаешься испортить сегодняшний вечер? – Я не пытаюсь… – Я знаю, ты не хотел, чтобы приходили мои родители. Ты ненавидишь Рождество. Но это? Но сделать такое? Сказать мне такое? О Диллоне? Я яростно замотала головой, чувствуя, как к горлу подступает комок. – Гарри, это уже слишком. Он застыл на месте, будто что-то обдумывая. – Подожди меня здесь, – сказал он и вышел из комнаты. Я опустилась на стул, положила руки на стол и уткнулась в них головой. Мне казалось, что засни я сейчас на неделю, мне и того будет мало. Гарри вернулся со своим компьютером, и я, устало подняв голову, наблюдала, как он включил его, вставил в него диск и прокрутил запись до нужного ему места. – Вот! – торжествующе заявил Гарри и повернул ко мне монитор. На экране появилось зернистое изображение женщины, ведущей за руку мальчика. Гарри нажал кнопку «старт», и картинка ожила: женщина и мальчик шли к машине. – Видишь? – спросил Гарри. – Мальчик как мальчик, – сказала я. – Это мог быть кто угодно. – Робин, я же там был. Я его видел. Это был Диллон. Клянусь жизнью. Его глаза дико заблестели, и мне стало страшно. Я вся съежилась. – А вот это! Посмотри. Он перелистал фотографии на телефоне и остановился на той, которую искал. Еще одна туманная фотография семилетнего или восьмилетнего мальчика, сделанная издалека, – на этот раз мальчик стоял лицом к камере, и на его лице было легкое изумление. – Разве ты не видишь сходства? Посмотри на его глаза. И тогда я заплакала. Я уже не могла сдерживаться. Мне невыносимо грустно было думать о том, как Гарри изо дня в день просыпается с мыслью, что его сын жив, и фотографирует каких-то мальчиков, и всех этих мальчиков по ошибке принимает за своего погибшего сына. – Диллона больше нет, – сказала я. – Было землетрясение, и он погиб. Это было ужасно. И я так же, как и ты, тоскую по нему каждый божий день. Но он умер. Я прикрыла его руку своей. – Гарри, оставь его в покое, – тихо добавила я. – Я думал об этом, – заговорил он таким тоном, будто не слышал ни одного моего слова. – А что, если он не погиб? Ведь тела так и не нашли. Они вытащили другие тела, но его ведь там не было. Разве это ни о чем не говорит? Разве это тебя ничуть не настораживает? Он излагал свои мысли, а меня все больше и больше одолевал страх. – А что, если Диллон не погиб, а его похитили? По-думай об этом. Скрыть такое похитителям было проще простого. Кто мог такое заподозрить? Что, если все эти годы он где-то жил и рос с людьми, которые выдавали себя за его родителей? Что, если все эти годы мы думали, что он погиб, а наш мальчик на самом деле жив? Он говорил, а на виске его пульсировала жилка, и все лицо покраснело от напряжения. Я вспомнила портреты, которые Гарри рисовал все эти годы, – образы нашего сына в представлении Гарри. Эта жалкая попытка оживить мертвого сына наводила на меня мучительную тоску. – Гарри, ты сам слышишь, что ты говоришь? Тебя ведь можно принять за сумасшедшего. Он с яростью выдернул руку. – Я не сумасшедший. Я его видел своими собственными глазами. – Ты хочешь верить, что он жив, потому что не можешь смириться с его смертью. – Нет, потому что я не верю в то, что он умер. – Господи помилуй, Гарри! Хватит! Я понимаю, почему ты это делаешь. Я знаю, в последние недели ты живешь в стрессе: переезд в новую студию, волнения из-за денег, а теперь еще и новый младенец, но… – Это не имеет никакого отношения к младенцу! – Неужели? А может, эта беременность вызвала у тебя страх перед новыми несчастьями и новой болью? Может, после наших страданий из-за Диллона ты боишься, что в этот мир придет новое существо, ты его полюбишь, а с ребенком связано столько риска… – Какого черта! – прошипел Гарри и вскочил так стремительно, что мне пришлось схватить его стул, чтобы он не перевернулся. Гарри ринулся к окну, на ходу продолжая говорить о том, что все это не имеет никакого отношения ни к беременности, ни к чему другому. – Робин, пожалуйста, перестань ставить мне диагнозы и сделай одолжение: подумай о том, что в моих словах, вполне возможно, кроется правда! – Нет, Гарри, – сказала я. – Я с тобой по этому пути больше не иду. – Что? – Говорю в последний раз. Я помню все эти недели, что ты провел в «Сент-Джеймс». Все наши беседы с психотерапевтом, когда мы ворошили прошлое, копошились в воспоминаниях. Господи! Ты же мне обещал! Разве ты не помнишь? Ты мне обещал, что это больше не повторится. Не будет больше ни диких предположений, ни безумных идей. Ты сказал мне, что смирился с тем, что Диллон погиб. Ты мне это сказал, Гарри. Ты мне дал слово. А теперь оказывается, что все эти годы ты мне лгал? – Я тебе не лгал… – Я нашла твои рисунки. |