Онлайн книга «Динка прощается с детством»
|
– Дина! У меня единственный вечер, когда я свободна, мы должны подумать, что делать, если от мамы не будет письма… – снова начала Мышка. – Поэтому отложи пока все свои истории. – Да у меня только одна история, я потом сама расскажу ее Лене. – Ну нет! – возмутилась Мышка. – Не морочь нам головы, Дина. Достаточно того, что весь день мы провозились сегодня с Федоркой. – Ну хорошо, хорошо… Я могу отложить, я же и сама устала. Ты думаешь, все так просто? Раз, раз – и готово? Одна история, другая история… Попробуй сама с ними справиться, тогда узнаешь, – сонно забормотала Динка, но Мышка, опустив над тазом руки, покрытые до локтя мыльной пеной, расхохоталась. – Ой, не могу! Когда ты вырастешь наконец? – сказала она, глядя на Динку с ласковой снисходительностью старшей сестры. – Когда вырасту, тогда и вырасту… – ворчливо откликнулась Динка, поднимаясь и заплетая растрепавшиеся косы. – Только ничего от этого не изменится, можешь не надеяться. У человека бывает один характер, а не двадцать, и сердце только одно. Значит, что у меня есть, то уже и останется! – С чем тебя и поздравляю! – снова засмеялась Мышка. – Только на сегодня ты уже отрешись от всяких своих дел хотя бы на один вечер! – Об чем разговор? – спросил Леня, появляясь перед террасой и вытирая тряпкой запачканные дегтем руки. – Макака! Налей в умывальник водички или возьми у Мышки в тазике мыльную, слей мне на руки! Динка сбегала за водой, выхватила из рук Мышки тазик и полила Лене на руки. – Ну вот и хорошо! Только дегтем от меня несет, как от праздничных сапог! Зато уж смазал колеса на совесть, теперь скрипеть не будут! До вечера еще наколю дров. А как насчет какой-нибудь еды? Может, попробовать подкопать картошку? Сестры озабоченно переглянулись. – Молодой еще нет. Она вся такусенькая! – Динка показала на кончик пальца. – А старой тоже нет. Есть немного пшена и кусочек сала… – задумчиво сказала Мышка. – Ну и хорошо! Я сейчас сварю кулеш! – с готовностью отозвалась Динка. – Сейчас! Нерон, пошли за луком! Айда! Живо!.. Когда она убежала, Леня посмотрел ей вслед и, облокотившись на перила, тихо спросил: – Не знаешь ли, отчего расстроился Андрей? Ничего не сказал и уехал. Динка не рассказала тебе? – Нет! Но как будто ты не знаешь Динку? – пожимая плечами, ответила Мышка. – Мало ли что она ему наговорила… – Андрея не так легко расстроить… Я хотел бы знать, что это за история, – серьезно сказал Леня. – Не беспокойся, она и тебе наговорит, только уж сегодняшний вечер оставим для мамы… Я просто не нахожу себе места от беспокойства… – Да, маме очень трудно… Надо решить, не поехать ли мне к ней на помощь… Но раньше я должен отчитаться в своей поездке. Ну, сегодня поговорим обо всем! – решительно закончил Леня. * * * Через полчаса Динка уже сидела около костра, над которым в солдатском котелке весело булькал ее кулеш. Три козявки – три хозяйки Шли на рынок покупать, Вот на рынке три корзинки, А хозяек не видать… — напевала Динка, нарезая тоненькими кусочками сало. – Неистощимая у тебя энергия! – засмеялся Леня, подкладывая в костер наколотые чурки. – Только что лежала, свернувшись клубочком, как серенький ежик, а тут, гляди, какую бурную деятельность развернула! – А ведь это всегда: если человек устал от какого-нибудь одного дела, ему нужно просто перейти на другое, – серьезно ответила Динка. – Ну а зачем тебе понадобился этот костер и котелок? Можно было поставить кастрюлю на плиту! – Как это на плиту? Кулеш варят в котелке, и он должен пропахнуть дымом, – убежденно сказала Динка, облизывая ложку. Ей уже давно хотелось испробовать котелок, который она купила с рук на одном из дачных базаров. Вместе с солдатским котелком купила она и старую зажигалку – для курящих. В тот день на хутор приехал Андрей. – А кто же тут курящий? – усмехнулся он, глядя на Леню. – Пока никто. Но ведь это только потому, что вы оба еще ненастоящие мужчины. А когда вы станете мужчинами… – щелкая зажигалкой, сказала Динка. – Вот как? – расхохотался Андрей и тут же серьезно сказал: – Ну, если, по-твоему, доблесть начинается с папиросы, то в следующий раз я привезу с собой целую пачку «Казбека»! – А я подарю тебе зажигалку! – обрадовалась Динка. – Ну-ну, – хмуро сказал Леня, – не дури, Андрей! Ты мне еще и ее научишь курить! – «Ты мне»!.. – повторил Андрей, и темные глаза его сузились. – А нельзя ли без этой приставки? – Нельзя, – решительно сказал Леня, и брови его сошлись в прямую черту. – Эта приставка была, есть и будет! – Ты… так увер-рен в этом? – глядя ему прямо в глаза, спросил Хохолок. – Да, – отрывисто заявил Леня. – И тебя прошу помнить об этом, на всякий случай! – Я могу помнить, – усмехнулся Андрей. – Но я ни в чем не уверен! Динка, напряженно вглядываясь в лица обоих товарищей, силилась понять, о чем они говорят; она чувствовала, что между Леней и Андреем легла какая-то тень, словно пробежала черная кошка. И эта кошка – она, Динка. – Не смейте так разговаривать! – закричала она. – Я не хочу, чтоб вы спорили из-за какой-то зажигалки! Вот вам, если так! – Она вскочила и, с силой размахнувшись, забросила зажигалку в кусты орешника. – Вот вам! Глаза Лени просияли, брови разгладились. – Макака, – ласково сказал он, – ты ошиблась, нам не о чем спорить! – Нам не о чем спорить, – согласно повторил Хохолок, но в уголках губ его таилась упрямая насмешка. – Мы просто говорили о курении! – Это очень вредная штука, – весело продолжал Леня. – И ты права, что забросила свою зажигалку, потому что никто из нас курить не будет! – Нет, – быстро прервал его Хохолок. – Я буду! Если она захочет, я буду! – Я не захочу! – быстро сказала Динка. Эта коротенькая размолвка из-за зажигалки не прошла для нее бесследно; она чувствовала, что в отношении Лени и Андрея вкралось что-то новое. Кроме того, ей просто жаль было зажигалку. Но искать ее в кустах Динка не стала… Вспомнив об этом сейчас, она недовольно сказала: – Можно было б разжечь костер зажигалкой… а я разжигала спичками… – Она хотела вернуться к тому странному разговору и хорошенько расспросить Леню. Но Леня спокойно сказал: – Спичками тоже хорошо, были б сухие щепки, а щепок я тебе еще наколю! И, взяв топорик, ушел. Ужинали на террасе, когда уже стемнело. Кулеш, пропахший дымком, показался всем особенно вкусным. И Динка, которая очень любила, чтобы ее подхваливали, сама распоряжалась за столом, накладывая Лене и Мышке полные тарелки, не забывая и себя. Может быть, поэтому да еще потому, что день был слишком насыщен всякими впечатлениями, настоящего вечернего разговора не получилось. |