Онлайн книга «Битвы волков»
|
Мы уходили в горы, тропой. Несмотря на то что моджахеды отлично знали местность, я в любой момент ждал одного из двух – взрыва ракеты либо свиста пуль. В любом месте могла быть засада. Но ничего этого не произошло – мы дошли до гнезда, и Хамза с его людьми уже был там. Пока моджахеды, воссоединившись с основной группой, рассказывали в красках о проведенной засаде, я отошел в сторону. Достав спутниковый телефон, включил защищенный режим, набрал номер Андрея. Он ответил сразу – понятно, что на месте. Возможно, даже он видит картинку со спутника и нас на ней. – Опознание, Графит три. – Принято, говори. – У нас чрезвычайная ситуация. Вынуждены отступать, у нас американец. Карлайл. Жив, но имеет ранение. – Черт… без этого нельзя было? Чтобы вы понимали, сейчас не сорок второй год, и языки никому не нужны. Тем более такие стремные, как американские. Американский пленный – это повод для чудовищного давления, американцы своих не оставляют и на попытки захвата реагируют со свирепой яростью. Понятно, что пленного придется вернуть, но американцы, скорее всего, не захотят огласки и пойдут на какие-то уступки – может, кого-то из наших отпустят. А могут поступить просто и грубо – задержать за границей кого-то из родственников, жен, детей наших первых и сказать – меняемся? Законы? Плевать на законы – в США понятие «закон» очень растяжимое, Бута приземлили на тридцать лет за то, что он обсуждал с секретным агентом ФБР возможные поставки оружия в Колумбию, которое могло привести к гибели американских граждан. Ни в одной другой стране, кроме США, тут и состава преступления не было бы. Придется пленного отдавать – и потом американцы будут мстить. Впрочем, они в любом случае мстить будут. – Не получилось. – Что с Горцем? – Жив и здоров, в нескольких шагах от меня. – Твои планы? – Выходить по основному маршруту. Мы ничего не добьемся больше. Никакого другого разумного решения и впрямь не было. И любой, кто имел дело со специальными операциями, это понимал. В Афганистане десятки разведвыходов сорвались из-за того, что группу обнаруживали при высадке. И спецназ снимался и улетал. Все понимали, что ничего, кроме потерь, такой разведвыход не даст. – Принято. – Ты сможешь обеспечить отход? – Пограничники займут позиции через три часа, через двенадцать там будет спецназ. Но через границу они не пойдут. В общем-то на другое я и не рассчитывал. – Понял. Я отзвоню. Отключив телефон, вернулся к боевикам. – Что с этим? – Нехорошо. Контузило сильно. Осколки еще… Ясно… – Хамза. На пару минут. Мы отошли. – Ты понял, что произошло? – Понял… – Нас ищут беспилотники. Если уже не нашли. Надо уходить и как можно быстрее. Хамза скрипнул зубами. – Знаю. – Как думаешь дальше? – Уйти по тропе. Или выйти на трассу, захватить автобус. До границы недалеко. Собственно, я сам об этом думал. Но отмел эту мысль по трем причинам. Первая – тут не так-то много автобусов. Вторая – я не думаю, что грузины нас выпустят в Россию, даже под прикрытием заложников… им проще расстрелять автобус и уронить его в пропасть. Третья – я не считаю себя террористом, чтобы захватывать автобус с гражданскими и выходить под прикрытием заложников. Может, Хамза и террорист, но я – нет. По крайней мере, мне хочется так думать. – Ты думаешь, грузины выпустят с таким грузом, даже под прикрытием заложников? – Ай, шайтан! – У меня мысль, Хамза. Горец уставился на меня. – Они нас видят. Они перекроют границу. Это так. Они намного сильнее нас и будут ждать нас на всех маршрутах отхода. Но знаешь, чего они не ждут? … – Того, что мы рассыплемся на мелкие группы. Рассыплемся и будем уходить разными тропами. Пусть ищут. … – Выхода у нас все равно другого нет. – Подождем до ночи. Ночью выйдем. И группу я разбивать не буду. Вместе мы сильнее. Как кулак… – Надо идти сейчас. Беспилотники видят ночью, как днем. – Шайтаны… – Нет, друг. Просто люди, с которыми вы связались… Первый лейтенант Ткебучава пустил вперед, по следу неизвестных, самых своих опытных людей во главе с сержантом Саркавой. Сам он держался в хвосте основного ядра колонны, рядом со снайпером группы, сержантом Гогоберидзе. Рации у него не было – как и все грузинские горные стрелки, он носил вместо нее портативный спутниковый телефон – в грузинских горах было полно мест, где не брала никакая радиостанция. Звонок раздался, когда они переправлялись через ущелье. Не ответить было нельзя. – Ткебучава. – Ткебучава, здесь майор… Дальше он ничего сказать не успел – впереди грохнул взрыв, и тотчас же из ущелья ударил пулемет. – К бою! Залечь! Сам лейтенант рванулся вперед по мосту, молясь всем богам, чтобы пулеметчик не догадался дать очередь и срубить мост к чертовой матери… Накаркал! Длинная очередь – моментально ослаб трос в правой руке… черт, мост совсем новый, для туристов поставлен, так их. Он едва не перевернулся… но каким-то чудом удержался и добежал до земли, залег… – Вано сорвался! – заорал кто-то. Холодом обожгла мысль – старший сержант Лесадзе Вано. Снайпер. Он упал молча, даже не закричав… Пулемет внезапно умолк, стрельба прекратилась так же неожиданно, как и началась. Он обернулся… мост был сорван пулями. Винтовки кашляли одиночными. – Огонь только по цели! – заорал он. – Только по цели! Винтовки замолчали. – Перекличка! Зазвучали доклады. У них – двое раненых, оба легко. И старший сержант Лесадзе сорвался. И четыре человека… нет, пять остались на той стороне ущелья. Это все равно что на той стороне Луны они остались. Три раза черт! Минус шесть человек. Двое раненых – и при них надо человека оставлять. Минус девять. Это треть группы! Больше! Хотелось выть… Он набрал номер Саркавы. – Леван! Какого черта! Какого, б…, черта?! Леван не отвечал, и в душе захолодело еще сильнее. – Трое за мной, с пулеметом. Остальным держать оборону! Они пошли по тропе, выстроившись в цепочку и не опасаясь мин, какого черта, только что по этой тропе прошли. Головной дозор они нашли выше, за поворотом – троих. Двоих не было, видимо, уже в пропасти… |