Онлайн книга «Изгнание»
|
«Дорогая миссис Шенстоун. Прошу простить неуместность моей просьбы, но уделите мне несколько минут вашего времени. С глубоким уважением, Джейн Пейтресс». Мама колебалась, но Евфимия заметила, что после открытого конфликта с миссис Куэнс мы ничего не потеряем, если зайдем в дом на виду у всего прихода. Джейн приняла нас в гостиной. Мне было стыдно встретиться с дамой глазами в свете того, что узнал о ней. Она сказала, что жаждет дать нам объяснение ее поведения и характера, ведь мы здесь единственные, чьим добрым отношением она дорожит. Миссис Пейтресс поняла, что каким-то образом лишилась его и потеряла возможность считать нас своими друзьями. Она понимала, что это случилось из-за того, что нас заставили поверить в выдуманные истории о ней, бытующие среди жителей. Она хотела предоставить нам факты. Сперва мне казалось, что она собирается признаться в любовной связи со слугой. Однако вот ее история: – Мне довелось пережить смерть родителей, будучи совсем юной. У меня появилось богатое наследство, но не стало надежной защиты. Богатство сделало меня добычей для более старшего человека, светского и обходительного, искавшего богатую жену. Я вышла замуж, не обеспечив себе независимости. Слишком скоро поняв правду о своем муже, я стала ужасно несчастной. Он оказался отчаянным пьяницей и игроком. В итоге я смогла сбежать со своими драгоценностями, теперь по закону принадлежавшими ему. Скрываясь от мужа, пришлось жить под чужим именем. Было еще кое-что, о чем слишком больно говорить. Скажу только, что ситуация моя сильно осложнилась. Что дама имела в виду? Что она стала любовницей герцога? Что сбежала со своим слугой-любовником? – Убежище я нашла у старого друга в Солсбери. Выручила деньги, и мы вместе основали школу. Недавно сознание моего мужа так повредилось, что он был заключен в больницу в Чансери, и я смогла спасти немного денег от его разоренной недвижимости. Я продала свою долю в школе и переехала сюда. Две недели назад я узнала, что муж умер. Теперь я могу называться вдовой и вернуть свое настоящее имя – миссис Гуинфойл. Я спросил: – Почему вы приехали сюда? Она показалась удивленной. – Из-за моря. Я любила его всю жизнь. Я выросла на берегу в Саффолке. – Вы здесь никого не знали? Мама укоризненно заворчала. – Да, у меня в Торчестере имелись знакомые, но близких друзей не было. Намек на герцога? Я спросил: – Что вы знаете об анонимных письмах? Мама и Евфимия разом воскликнули, протестуя против моей беспардонности. Миссис Пейтресс сказала: – Я получила два письма и сразу же их уничтожила. – Как предусмотрительно! Потом она пристально посмотрела на меня и начала говорить, что, кто бы ни писал их, он был бесконечно несчастен. Письма должны причинять боль. Очевидно, что автор сам испытывает страдания. Я решил ее не жалеть и сказал: – Слугу, который привел нас сюда, я случайно видел в поле поздно ночью. Вы знаете, что он там делал? Она посмотрела на меня с притворным удивлением. – Не имею ни малейшего представления. Свободное время моих слуг принадлежит им. Вы его в чем-то обвиняете? – Пытаетесь его защитить? Знаете ли вы, что говорят соседи? О ваших отношениях с этим человеком? – Прошу прощения за поведение моего сына, – сказала мама, вставая. Когда мы вышли из дома, они с Евфимией повернулись ко мне и сказали очень грубые слова. Я развернулся на каблуках и ушел домой. Думаю, сюда она приехала, чтобы жить с герцогом, а когда он не может, то дама спит со своим слугой. * * * Гарри – или Ричард, если ты теперь предпочитаешь так называться. Какое удивление узнать, что ты мне писал. Не могу сказать, что было приятно получить весточку. Тебе всегда нравилось низкопоклонничать в школе, но дома ты делал вид, что не знаешь меня. Зачем это тебе, когда твой отец был каноником, а мой всего лишь бедным, пьющим школьным учителем? Ну, как тебе теперь, когда твой покровитель умер, а мать так же бедна, как моя? Полагаю, ты винишь во всем меня. Хотелось бы мне поучаствовать в падении дома Шенстоунов. Ты всегда посмеивался над всеми. Думал, что выше всех. Посмотрим, будешь ли ты теперь заносчив, когда стал никому не нужным попрошайкой. И не смей больше докучать моей маме. Б. Ядовитый, злобный, брюзгливый подлец. Таков его ответ на совершенно дружеское предложение с моей стороны. Если я хочу убедиться, что автор писем миссис Пейтресс, а не Люси, то должен увидеть больше анонимок. Надо раздобыть то, о каком говорила старуха Биттлстоун. При условии, что оно существует. Если карга сошлется на то, что не может его предоставить, значит, автор она сама. * * * Полагаю, ты винишь во всем меня. Что он имеет в виду? Мама и Эффи действительно в чем-то обвиняют его. * * * Ты паршивая старая ведьма. Ты разнесла враки што делает эта гадкая сучка. Ты лижешь задницу этому дутому пузырю и жрешь ево дерьмо. Ты наврала про маладую женщину потому что ни один мужик не хочет тебя трахать, тебя засохшую клячу. Я трахаю всех подряд но даже я тебя не трахну. Хотя одно правда што ты сказала. Люси Лойд шлюха. Она трахаеца со своим папашей и ей это нравится. Почему ты не говоришь правду о вранье этого маленького грязного Пурснифаля. Кагда я ево поймаю то оторву ево крошечный хрен и засуну ему в ево протраханную задницу. Если ты не прекратиш свое вранье я к тебе приду однажды ночью и тебе это не понравица. Мучитиль Четыре часа Я взял это у старухи довольно рано. Постучал в дверь маленькой лачуги и сразу вошел. Увидев меня, она испугалась. Я едва смог дышать. От дыма, валившего из камина, перехватило горло, и я закашлялся. Не представляю, как она это терпит. Я прямо сказал, что мне надо. Миссис Биттлстоун посмотрела на меня с таким ужасом, что я подумал, она заявит, что письмо никогда не существовало. Но она отвернулась, открыла ящик и достала деревянную шкатулку, где, кажется, лежали все ее сокровища. Миниатюра на цепочке. Нечто похожее на официальный документ. Засушенный цветок. Выцветшая визитная карточка, большое пожелтевшее приглашение с привязанной к нему на красную ленту бальной карточкой, где на дюжину танцев было всего три имени. Она достала из шкатулки анонимку и протянула мне. Все это время она кивала головой, будто глупая курица. * * * Что я могу понять по этому злобному излиянию? Чудовищная клевета против Люси. Теперь я думаю, что ее нельзя считать автором писем. Она не могла написать такое, если только она совершенно не испорченная. Но кто бы их ни писал, он обязательно должен быть извращен. |