Книга Юджин - повелитель времени. Книга 7. Ее Высочество, страница 21 – Гай Юлий Орловский

Едва отодвинулась, злой голос рявкнул:

– Шаг вперед! Замри!

– Уже замер, – сообщил я. – Как жук, упавший с дерева.

– Что?..

По обе стороны двери двое с закрытыми платками лицами, я скосил глаза на одного, потом на второго, сам не двигаю даже бровями, потому что черные дула смотрят в бока зло и неотрывно.

– Парень, – сказал голос с правой стороны, – подними майку!..

– Как скажете, – пробормотал я, – вот… смотрите… ничего не прячу… и маечка простая, хотя стопроцентный хлопок, теперь такие уже редкость…

Тот же голос рыкнул:

– Заткнись. Что у него в штанах?

Краем глаза я увидел, как появился третий, провел вдоль моего тела сканером. Где-то, как понимаю, в трех проекциях разворачивается моя фигура, уже голая, а цифры сообщают, что оружия нет, ничего во мне не спрятано, инородных тел не наблюдаемо, если не считать двух пломб в зубах, но там тоже все в норме, пломбы стандартные, дешевые, под ними ничего особо опасного, кроме плохо залеченных корней с кистами.

– Ничего, – ответил мой конвоир.

– Как это ничего? – спросил я оскорбленно. – Как это вот ничего…

– Чист, – раздался голос с другой стороны. – Не считая дерьма в кишечнике.

Я наконец скосил туда взгляд, но там пусто, голос идет из двух динамиков.

– Дерьмо тоже чистое, – заверил я. – Экологическое! Я здоровье берегу для родной страны и международного сообщества.

– Заткнись, – посоветовал голос.

– Молчу, – ответил я покорно, – это я на случай, если вам вдруг понадобится. Я всегда готов помочь, это же такой ужас на этих химических удобрениях! Везде химия, генетика, модификации… Вы же против модификации растений?

– Иди наверх, – произнес голос. – На третий этаж.

– Не признаетесь, – сказал я со вздохом. – Все мы боимся возражать против уродующей мир генетики.

И хотя я чист и во вражеском логове, но двое с автоматами провели по роскошной и широкой, как в Одессе, лестнице на второй этаж, там тоже двое с автоматами, оглядели с интересом, но каким-то особым интересом, словно деловито прикидывают, как будут вытаскивать из моего распоротого живота кишки, мотать мне на горло и медленно душить.

Если даже в холле все дышит богатством и властью, то лестница на второй этаж и выше сродни королевским. А когда меня повели под дулами двух автоматов по ступенькам, я мог оценить и красоту перил из белоснежного мрамора, настоящего, а не того, что считают мрамором, я же теперь по мрамору знаток, и вообще повосхищаться могуществом хозяина этого великолепия.

Деньги, мелькнуло у меня завистливое, это могущество. Это почти магия.

На втором этаже на лестничной площадке трое с автоматами, двое простые боевики, по лицам видно, а третий что-то вроде полевого командира: такой же накачанный, тугой, но в лице та звериная собранность, что делает вожаком над собратьями.

Дорогу он загораживает, я поневоле остановился, а он придирчиво оглядел меня с головы до ног.

– Ты кто?.. Что за темная лошадка?

– Посредник, – ответил я скромно. – Там понимают, что вы за, посылать к вам орлов не стоит, вы на них как бы сердиты. У вас с ними вроде бы счеты, хоть мы все за мир и дружбу между народами… А я со стороны. Да и видно, что не боец, а простой ботаник. Вот думаю еще бы очки купить…

Он хмыкнул.

– Ты вообще-то крепким… уродился. А что не боец, не горюй. Наверное, ты умный. Вон какие вопросы задавал! Раскачиваешь?

Я несмело улыбнулся:

– Нет, я в самом деле ботан. Потому и послали. Вы же бывалые, сразу видите, я не соперник…

Он посмотрел на дверь, прислушался.

– Сейчас там освободятся. Не забыл еще, что должен сказать?

– Почти, – признался я. – Никогда в таком дворце не был!.. Вон какая дорогая кожа на стене! А вон там диван прям королевский… Наверное, собаку на него с лапами не пустят…

– Тебя точно вряд ли, – ответил он. – А собаку… собак мы везде пускаем, они же собаки, а не какие-то сраные людишки.

Вдали в правом коридоре распахнулась дверь, высунулась голова, донесся крик:

– Парламентера давайте сюда!

Вожак стаи отступил, кивнул мне в ту сторону.

– Топай. Но не вздумай ничего лишнего.

– Ребята, – сказал я немело, – вы что, еще не поняли, что я за?

Вожак коротко засмеялся:

– Поняли, но правила есть правила.

И, как в подтверждение, двое пошли за спиной, а я каждой фиброй чувствовал, как черные дула злобно и хищно рассматривают мою спину.

Дверь там держали открытой, я переступил порог, двое зашли следом, и дверь тут же закрыли.

– Стой здесь, – велел один из конвоиров. – Жди.

– Жду, – ответил я покорно. – Вся наша жизнь – ожидание. Достигнутый мир лучше и надежнее ожидаемой победы, вот зачем я здесь. А сам я вообще-то жду счастья… И чтоб много… И любви. Как думаете, почему в мире так мало любви?

Кроме двери в коридор, что за спиной, еще одна в стене напротив, мои конвоиры поглядывают туда, наконец вошли трое парней с автоматами в руках, разошлись в стороны.

Следом через порог переступил человек в дорогом сером костюме, при виде которого я сразу подумал, что мир со времен Средневековья вообще-то не очень изменился, несмотря на все гаджеты и девайсы.

Передо мной феодал, властный и свирепый, сумевший силой и пролитой кровью добиться могущества. С ним свита, что разорвет меня в клочья, стоит ему указать взглядом.

Мои конвоиры отступили и вышли в коридор, молча передав меня тройке телохранителей.

Я молчал, не зная, как себя держать, хотя пора бы, а он остановился шагах в пяти, высокий и свирепый, парни с автоматами продолжают держать меня на прицеле.

– Посредник, – проговорил он сильным звучным голосом, таким перекрикивают грохот танков в уличных боях, – это верный ход. Что скажешь?

Я указал взглядом на его охрану.

– Им слушать можно все?

– Почти, – ответил он. – Главное, та сторона готова выполнить мои требования?

– Почти, – ответил я, как и он. – Им это почему-то не нравится, но выхода пока не видят.

Он улыбнулся, как хищная рыба при виде сладкого мяса, его охранники начали посмеиваться, даже переглядываться, понравилось мое «почему-то», сразу видно, что я не один из тех, а именно посредник, которому по фигу кровные интересы обеих сторон, ботан тоже работает за бабки.

– Тогда, – сказал он, – пусть передают…

Я прервал вежливо:

– Вы же понимаете, они боятся, что вы их кинете.

Он изумился.