Книга Синее пламя, страница 27 – Алексей Пехов

Он неловко поклонился герцогине, и та ответила ему милостивой улыбкой, показав рукой на кресло, куда тот, облегченно отдуваясь, уселся, вытянув ноющую ногу.

Дэйту сесть не предложили, но его это не обижало. Он встал в двух шагах от герцога, так чтобы видеть сразу и дверь, и окна.

– Что удалось узнать?

Вопрос владетеля был обращен к нему, и начальник охраны с сожалением произнес:

– Ничего нового, ваша милость. Уверен лишь в том, что среди тех, кто живет в замке, ни один не открывал им ни ворот, ни калитки.

– Такая уверенность должна быть основана хоть на чем-то.

– Для лунных людей почти нет преград, муж мой, – сказала герцогиня. – В моей стране ходят легенды, что эти твари живут в тенях барханов, воют вместе с ирифи [8] в покинутых городах и обезвоженных оазисах. Стены, которые выстроил человек, для них не преграда. Они бесплотны. Особенно в полную луну.

– Эти были во плоти, ваша милость, – напомнил Дэйт. – Их рубили много раз, одному даже отсекли руку. Мои люди сожгли ее в то же утро.

– Шаутты могут захватывать тела мертвых и вести себя как живые люди. Опознать их можно только по глазам, – скрипучим голосом проронил Тэлмо. – Мастер Дэйт прав в том, что они пришли никем не остановленные и точно так же ушли. Ни ворота, ни калитки после наступления ночи не открывались, а мосты так и остались подняты.

– Верно. Я дважды проверил, – подтвердил Дэйт. – Предательства стражи не было. Если в замке и есть лазутчики, то только вашего кузена.

– Не спеши ручаться за всех, – предостерег герцог. – Человеческая душа самый мутный и грязный из колодцев.

– Твари появились во внутренних покоях, ваша милость. Появились из теней, что лежали на полу. Так они миновали все посты внешнего периметра, все стены и решетки.

– Раньше с ними боролись, Дэйт.

– И говорят, что продолжают бороться. На Рубеже. И гибнут точно так же, как здесь.

– Предлагаешь поднять руки к небу и ничего не делать? – мрачно проронил герцог.

Дэйт, посмотрев на герцогиню, ответил:

– Мы будем сражаться. Я уверен в людях. Гвардия верна. Воины смогут если не остановить их, то задержать, выиграть время, чтобы следующие посты подготовились, отразили нападение и увели вашу семью в безопасное место. Времени будет мало, но оно будет. Но все же мой совет…

– Знаю я твой совет! – оборвал герцог, подошел к столу и налил себе вина. – Уехать.

– Пока все не успокоится и мы не будем уверены, что опасность миновала. Хотя бы пока не поймем причину нападения. Горный замок место надежное, к тому же те стены создавал один из Шестерых и…

– Магии в них нет, – отмахнулся Кивел да Монтаг. – Уже очень давно. С тех пор, как погиб последний великий волшебник. И запирать себя в орлином гнезде я не планирую.

– Там меньше пространства, охранять вашу семью…

– Скажи ему, Захира, – устало произнес герцог и снова налил себе выпивку.

– Властитель не может оставить столицу, – произнесла герцогиня. – Не может бросить замок своих предков, оставить без присмотра Львиный трон. Да Монтаги правили еще во времена великих волшебников, они дружили с крылатыми кошками, на которых летали ученики Скованного. Один из рода моего мужа всегда должен оставаться в Шаруде, иначе он потеряет право на власть.

– Это всего лишь легенда, госпожа. Старый договор, который дальний предок его милости заключил с Гвинтом.

– Простые люди любят легенды. Ценят их. – Захира да Монтаг говорила с ним почти участливо, но продолжала смотреть только на мужа. – Легенды неотъемлемая часть их жизни. И нарушить устоявшийся веками порядок значит заставить сомневаться. А когда народ сомневается, всегда найдется тот, кто направит подобное сомнение в нужное русло.

– Например, кузен его милости, – проворчал Тэлмо. – Нельзя давать его партии такой козырь. Герцог не может покинуть замок вместе со своим наследником. По крайней мере, пока здесь не появится новый великий волшебник, кто-то из Шестерых или еще какая-то легенда, которая оправдает такой поступок в лице обычных граждан. Но я бы дал совет спрятать мальчика.

– Спрятать от чего? – горько усмехнулся герцог.

– От возможных бед. Он самый младший и сейчас единственный ваш наследник. Его нельзя потерять.

– Шаутт не человек, – возразил Дэйт. – Его так просто не остановить, и от него так просто не спрятаться. Если кто-то из этого племени решит вернуться, он вернется.

– Это всего лишь предположение. – Тэлмо, морщась от боли, потирал колено.

Дэйт пожал плечами:

– Не вижу смысла прятать голову в снегу и надеяться на лучшее. Их целью были сыновья его милости. Они прорывались с боем через коридоры исключительно ради них. И когда сделали свое черное дело, то сразу же ушли.

Уголок рта южанки дернулся:

– Хорошо, что Эрего отправился с тобой. Только поэтому он жив.

– Это всего лишь доказывает, что твари той стороны не всеведущи. У них не получилось прикончить моих наследников одним ударом. – Герцог заложил руки за спину. – Они не знали, что Эрего нет в замке.

– И это же доказывает, что они могут вернуться и закончить дело, – напомнил Дэйт.

– Поэтому ты всем своим людям выдал дубовые колья, – усмехнулся Тэлмо.

– Ты наполовину лав, но не веришь в сказки.

– Извини, мастер Дэйт. Кровь во мне лавская, но вырос я в чужой культуре, а не с народом перекати-поле. Поэтому сказки моего племени прошли мимо меня. И я не возлагаю никаких надежд на палки и козью кровь.

– Всего несколько дней назад ни ты, ни я не верили в шауттов. – Улыбка герцога больше походила на оскал.

– Все так, ваша милость. Я старый человек, и мои страхи остались в далеком детстве. – Тэлмо посмотрел в глаза Дэйту. – Я буду первым, кто признает, что был не прав, если предпринятые тобой меры предосторожности пойдут на пользу, мастер.

Дэйт подумал, что для подобного надо хотя бы выжить после встречи с лунным человеком. Тэлмо откашлялся и продолжил:

– Я думал несколько дней, ваша милость. Та сторона пришла в замок не просто так. Должна быть причина, даже у зла. Быть может, есть то, чего я не знаю? – И, заметив, как герцог нахмурил брови, примиряюще поднял руку. – Мысль простая: люди не могут управлять демонами. Никогда не могли. Уверен, многие ваши недруги подобного бы очень хотели, но они не причастны к случившемуся. Значит, причину бед приходится искать в самом зле. Ваш отец, которого я смею называть своим другом, никогда не упоминал ни о чем, похожем на семейное проклятие?

– Думаешь, дело в каком-то проклятии?