Онлайн книга «Магический камень апостола Петра»
|
Санитар стоял перед пустой полкой с растерянным лицом, удивленно моргал и повторял: – Как же так? Что же это такое? В отличие от санитара Свиристелова капитан Перченок ничуть не был удивлен отсутствию трупа. Он прекрасно знал, что этот труп находится сейчас в другом морге – в подземном царстве Варвары Михайловны Голубец. Его задачей было выяснить, как этот труп исчез из больницы и как попал в сгоревшую машину, принадлежавшую покойному Эдуарду Канарскому. – Так-так! – проговорил капитан. – Очень интересно! Значит, труп Бекасова у вас пропал? Прямо как в фильме ужасов! И часто у вас трупы пропадают? – Никогда такого не бывало… – бормотал санитар. – Честное слово, никогда… Перченок задумчиво разглядывал санитара. Внутренний голос подсказывал ему, что тот не врет, что он и правда ничего не знает о пропавшем трупе. Жуликоватый, конечно, мужик, прохиндей и выпивоха, но трупы на сторону не продает, за это статья полагается. А он зоны боится как огня, возможно, сидел уже… – Вот что, Роман Вячеславович, – проговорил капитан, взглянув на бейдж. – Факт налицо: труп Бекасова пропал. Я пока не предъявляю вам никаких обвинений, но хочу знать: кто, кроме вас, имел доступ к этому трупу. – Ну, сменщик мой, Скворцов… – начал санитар загибать пальцы, – Николай Степанович, патологоанатом, Маргарита Сергеевна, лечащий врач Бекасова… – И где я их могу найти? – Скворцов завтра с утра на смену заступит, Николай Степанович сейчас в отпуске, в Турции на пляже греется, а Маргарита Сергеевна должна быть у себя, в кардиологическом… это на четвертом этаже… – Ладно, поговорю пока с ней, – решил капитан, – но имейте в виду, Свиристелов, никуда из города не уезжайте, вы мне можете еще понадобиться! – Да куда же я уеду… – вздохнул санитар, окинув грустным взглядом холодное помещение и его безмолвных обитателей. Капитан Перченок с явным облегчением покинул морг. У него было такое ощущение, что в последние дни вся его жизнь протекает исключительно в покойницких, и это ощущение было не из приятных. Немного отогревшись, он поднялся на четвертый этаж и вошел в отделение кардиологии. – Куда? – спросил его рослый дядька лет пятидесяти в белом халате, который сидел за дверью отделения на высоком табурете и следил за входящими и выходящими. – Сюда, – так же лаконично ответил капитан и показал свое удостоверение в раскрытом виде. – К кому? – не сдался привратник. – К Маргарите Сергеевне. – Третья дверь справа. – Спасибо, – и капитан направился в указанном направлении. Он толкнул застекленную дверь и вошел в небольшой светлый кабинет. За столом сидела женщина лет сорока, в красивых очках со стразами и в голубой медицинской униформе. Не поднимая глаз от каких-то бумаг, она проговорила: – Я же просила вас, Васильков, прийти к половине пятого, а сейчас сколько? – Я не Васильков, – ответил Перченок, – я из полиции… капитан Перченок. У меня к вам несколько вопросов по поводу больного Бекасова… то есть покойного Бекасова… – Из полиции? – переспросила женщина и подняла взгляд на посетителя. – Но какие могут быть вопросы? Бекасов умер от естественных причин, у него, правда, была редкая болезнь… – Я знаю. Болезнь Гиппеля – Линдау. – Вот видите, – женщина чуть заметно улыбнулась, – даже вы знаете… так какие могут быть вопросы? – Вопрос у меня один: куда делся его труп? – Что? – Женщина сняла очки, и капитан разглядел ее глаза. Один глаз у нее был карий, другой – голубой. – Вот как… – проговорил капитан Перченок. Он вспомнил разговор с официантом в японском ресторане «Семь самураев», вспомнил, как тот описывал женщину, завтракавшую с Эдуардом Канарским в день его смерти. – Вот как… – повторил он, пристально разглядывая свою собеседницу. – Почему вы спрашиваете меня о трупе Бекасова? – проговорила женщина сухо. – Труп, как и положено, поступил в морг, так что задавайте там свои вопросы. – Уже задал, – ответил капитан, – но вообще-то, Маргарита Сергеевна, я хочу поговорить с вами об Эдуарде Канарском. – Что?! – Женщина охнула, побледнела и испуганно уставилась на капитана: – О ком? – О Канарском, – повторил капитан, – да вы меня и первый раз хорошо расслышали. – Не знаю такого, – проговорила Маргарита, и капитан заметил, как она покосилась на верхний ящик своего стола, – а кто это? – Да уж будто не знаете! А разве не вы завтракали с ним на прошлой неделе в японском ресторане «Семь самураев»? – Я вообще не люблю японскую кухню, – сквозь зубы процедила женщина, – и если вы уже задали свои вопросы – я вас не задерживаю. У меня очень мало времени, я вообще-то на работе… – она демонстративно взглянула на часы. – Вопросы-то я задал, да вот ответов на них не получил! – Капитан Перченок шагнул к столу, перегнулся над ним и неожиданно выдвинул верхний ящик. Там, поверх каких-то документов, поверх медицинских бланков, лежала фотография в серебристой рамочке. Капитан ловким движением схватил рамочку и перевернул ее. – Что вы себе позволяете?! – вскрикнула Маргарита и потянулась за фотографией. – Отдайте сейчас же! – Отдам, – капитан взглянул на снимок, потом на женщину, – отдам, если вы мне все расскажете. На фотографии была Маргарита Сергеевна – лет на десять моложе, чем сейчас, в летнем цветастом платье. Она радостно улыбалась в объектив, а рядом с ней, слегка обнимая ее за плечи, стоял Эдуард Канарский. Живой, молодой, улыбающийся. – Расскажите мне все, Маргарита Сергеевна! – повторил капитан. – Вам же самой легче станет! Маргарита уронила лицо на стол, и плечи ее затряслись. Капитан Перченок, как большинство мужчин, не выносил женских слез. – Ну, Маргарита Сергеевна! – проговорил он уныло. – Ну, не надо… вы же взрослый человек… – Взрослый, – ответила женщина зло, подняв лицо, и капитан увидел, что глаза у нее совершенно сухие. Сухие и измученные. Он понял, что Маргарита рыдала без слез. Так иногда, вспомнил он, бывает сухая гроза, совсем без дождя. – Еще какой взрослый! – повторила Маргарита. – Скоро я буду старой, а нормальной жизни у меня не было… и теперь уже не будет! – Ну что вы, какая уж старость… – бормотал капитан, мучительно подбирая слова. – Вы еще молодая… у вас еще все будет… – Перестаньте, а? – взмолилась Маргарита. – Лучше перестаньте, а то я в вас чем-нибудь запущу! Капитан уставился в потолок, скривившись, как от зубной боли. |