Книга Не девушка, а крем-брюле, страница 47 – Татьяна Булатова

– Это ты про что, мам?

– Про то! – нахмурилась Галина Семеновна. – Знаю я, как дурная слава впереди человека бежит.

– Да какая дурная слава? – в один голос воскликнули Низамова с Хазовой.

– А такая! – поджала она губы. – Накормили, напоили и спать уложили. Вы, девочки, по домам, а нам с этим жить.

– Может, тогда моему папе позвоним? – быстро догадалась, о чем идет речь, Юлька Хазова.

– Никому мы звонить не будем, – заявил Юрий Васильевич. – Парень проспится, утром явится.

– Интересно ты рассуждаешь! – не согласилась с мужем Галина Семеновна. – Ты вот только представь, твоя Василиса ушла, например, на день рождения, а явилась под утро. Как тебе?

– Не очень…

– Вот то-то и оно, что не очень, – подвела итог старшая Ладова. – Сейчас парня хватятся, звонить начнут. Чего говорить будешь?

– А не надо ждать, когда позвонят, – встряла в разговор взрослых Гулька, и Вихарев впервые посмотрел на это «шило» без явной неприязни. – Пусть он встает и сам звонит: мол, так и так, уехать ни на чем не могу, как время прошло, не заметил, давайте лучше останусь, чтоб никого не беспокоить, а утром – как штык… А вы, если чё, подтвердите, что жив-здоров, трезв и под присмотром взрослых.

– Да не надо ничё, – Серый, увы, не верил в свое спасение.

– Соглашайся, дурак, – налетела на него Юлька, – а то поздно будет. А про синяк чего-нибудь наврешь, не первый раз.

– Ну? – Юрий Васильевич уставился на лицо Василисиного одноклассника.

– А можно?

– Можно, Галя? – В последнюю минуту Ладов спасовал и посмотрел с надеждой на жену.

– Детей бить непозволительно! – изрекла Галина Семеновна. – Пусть остается…

– Ура-а-а-а! – завопили Хазова с Низамовой, но тут же были остановлены задумчивой Василисой.

– Тогда уж давайте сразу и про косяк, – пробурчала она и виновато посмотрела на отца.

– Дело в том… – вступила Юлька, лихорадочно соображая, как представить ладовским родителям еще одно родимое пятно неудавшегося вечера по поводу получения аттестатов о неполном среднем образовании.

– Лучше посмотреть, – перебила ее Низамова и указала точный адрес: – Там, в туалете.

– Это чего ж такое? – растерялся с трудом стоявший на ногах Вихарев, рассматривая выломанный в туалете косяк.

– Я тебе потом расскажу, «чего ж такое», – на ухо пригрозила ему Хазова, а Ладов дрожащей рукой провел по искореженному монтажкой лакированному дереву.

– Пап, – тронула его за плечо Василиса. – В общем, так получилось. Я тебе, конечно, могу рассказать, из-за чего, но ведь косяк-то от этого целее не станет.

– Столько трудов, Галь, – расстроился Юрий Васильевич. – Я ж его как родного… шкурил, лаком покрывал, чтоб красиво было. Это что же, вашу раз этак, должно было здесь случиться, что пришлось вредительством заниматься?! А?! – Он грозно посмотрел на несчастного Вихарева.

– Замок, пап, наверное, сломался. Не могли дверь открыть…

– Ты, дочь, говори да не заговаривайся, – не принял дочерней версии Ладов. – Какой замок? Шпингалет-то?

– А может, заело? – попыталась спасти версию Василисы Гулька.

– Это у вас, девки, в мозгах куриных заело, – вдруг разобиделся Юрий Васильевич и, махнув рукой, вернулся в зал с одной-единственной мыслью о том, чтобы найти утешение в недрах дивана.

– Я папе скажу, – пообещала Юлька, – пусть он рабочих пришлет. Они это быстро отремонтируют.

– Точно! – иронично поддержала ее Галина Семеновна. – Пусть пришлет…

– А что? – удивилась ее реакции Хазова. – Мне кажется это абсолютно нормальным: раз мы испортили, значит, мы должны и исправить.

– Вот именно, что вы, – строго проговорила старшая Ладова. – Ни Юра, ни Андрей Александрович, а тот, кто испортил.

При этих словах Низамова залилась краской, и Галина Семеновна тотчас же отметила этот факт, но комментировать не стала, потому что ее фантазии просто-напросто не хватало для того, чтобы придумать причину, по которой хрупкая Гульназ могла бы разворотить косяк в туалете.

– Если есть еще что-то, о чем я не знаю, говорите сразу, – предупредила подростков старшая Ладова, назидательно подняв вверх указательный палец. – Ну?

В загашнике еще оставалась пенсионерка «теть Люда» – невольный свидетель мнимой смерти Вихарева, но объявить об этом сейчас Гульке показалось нецелесообразным: «Авось, прокатит!» – понадеялась она и, скорчив довольную физиономию, правда с отъехавшим к виску глазом, отрицательно покачала головой.

– Еще раз спрашиваю, – строго объявила Галина Семеновна и с пристрастием посмотрела в лицо сначала Вихареву, потом – Юльке. Василису мать демонстративно игнорировала.

– Мам, – робко прикоснулась к материнской руке младшая Ладова, но тут же ее отдернула.

– Потом, – оборвала ее Галина Семеновна. – Иди, звони, – наказала она Вихареву, а потом махнула рукой и спросила: – Как родителей-то зовут?

Сергей уставился на Василисину мать, не понимая, чего та от него хочет.

– Как твоих предков зовут, Серый?! – ткнула его в бок Хазова и насупилась, пытаясь вспомнить странное отчество вихаревской мамаши.

– Ира, – подумав, ответил Сергей. – И Игорь.

– Чё так и говорить: «Ира и Игорь»? – усмехнулась Гулька, а потом по-хозяйски рявкнула на Вихарева: – Отчество давай, тормоз.

– Николаевич, – подсказал жене с дивана Юрий Васильевич, размышляя над тем, как будет расценено его вторичное предложение завершить трудный день каплей животворящего эликсира.

– Николаевич, – как заговоренный, повторил за ним одноклассник Василисы.

– А у матери? – снова вмешалась Низамова.

– Ромуальдовна, – наморщив лоб, выговорила Хазова и сдула с лица челку.

– Вольдемаровна, – исправил ее Сергей и совсем пригорюнился.

– Все будет в порядке, – довольно залихватски хлопнула его по плечу Галина Семеновна и настроилась на разговор с вихаревскими родителями. – Номер?

Юлька быстро проговорила.

Трубку взяли сразу же. Старшая Ладова представила несимпатичное лицо вихаревской матери и очень спокойно проговорила:

– Ирина Ромуальдовна?

– Вольдемаровна! – прошипела Василиса.

– Вольдемаровна? – так же спокойно исправилась Галина Семеновна.

– Наконец-то! – заистерила на том конце Ирина Вольдемаровна. – Почему так поздно? Неужели нельзя было позвонить сразу? Что с Сережей? Как безответственно не предупредить родителей о том, что сын задерживается! Я не знала, что и думать! Уже прощалась со своим мальчиком! Да как…

– А почему в таком случае вы не позвонили нам сразу? – чуть отодвинув трубку от уха, нарочито спокойно поинтересовалась Галина Семеновна, хотя по красным пятнам, пошедшим по лицу, легко было догадаться, что она еле сдерживается.