Книга Освобожденные, страница 2 – Шелли Крейн

Почувствовав, как он дразнит пальцами кожу у меня под майкой и пытается еще сильнее мысленно со мной соединиться, я поняла – он старается наверстать упущенное. Рука его коснулась моих волос, и когда он, мягко массируя мне голову, просеял волосы между пальцами, по коже побежали мурашки. Я поежилась, и он застонал. Чуть отодвинувшись, я подняла на него взгляд.

Мой Калеб.

Он самодовольно улыбнулся и радостно на меня посмотрел.

– Ой, миссис Джейкобсон, неужели вы покраснели?

– Скорее раскраснелась, – поправила я и ухмыльнулась в ответ.

– Ну, одна птичка мне тут напела, что оккупанты уже освободили нашу комнату. Не хочешь пойти и… подремать?

Судя по его широкой ухмылке, дремать он не собирался. Я закусила губу и кивнула, мол, показывай путь. Переплетя пальцы, мы двинулись по коридору. Возле нашей комнаты он завозился с дверным замком и снова принялся меня целовать.

Я схватила Калеба за воротничок и приподнялась, стараясь удержаться на месте. Тут кто-то громко захихикал, и мы замерли. Калеб отворил дверь, и перед нами предстали Биш и Джен. Свесив босые ноги с края кровати, они лежали на спине и глядели друг на друга.

Я услышала их мысли прежде, чем успела остановиться. Они смеялись, вспоминая о том, как учились водить. Потом они заметили нас, и Джен смущенно улыбнулась.

– Простите… Мама и Мария задремали у нас в комнате.

– А с твоей-то комнатой что? – спросил у Биша Калеб. Ему не терпелось поскорее избавиться от незваных гостей.

– А у меня своей комнаты нет, – без запинки ответил Биш.

– Ну… – Калеб силился подобрать слова, чтобы повежливее их спровадить.

Я тихо засмеялась и снова ухватила его за воротничок. Калеб коснулся ладонями моей поясницы, лбом – лба.

– Пока мы не вернемся в Штаты, нам не дадут покоя, – заметила я. – Да и потом тоже. Неделю меня будет мучить Бекки, а потом и бабушка начнет суетиться из-за свадьбы, это я точно знаю.

Калеб кивнул, соглашаясь.

– Простите, – повторила Джен, но тут же плюхнулась обратно на кровать, не собираясь никуда уходить. Биш лег рядом, на этот раз поближе к нареченной.

– А меня не прощайте, – шепнул он, а потом поцеловал Джен и прижал ее к груди. Они замерли, будто уснули.

– Может, на крышу? – многозначительно шепнул мне Калеб.

– Фу! – выдохнула Джен. – Имей совесть, братишка, не мурлычь при нас своим похотливым голоском.

– Комната наша, – парировал Калеб и улыбнулся мне своей фирменной улыбкой «Я-счастлив-чем-бы-мы-ни-занимались».

Так он улыбался только мне, втайне от остальных. Я улыбнулась в ответ и повела было его на крышу, но за дверью нас встретил Хэддок.

– Мэгги, Калеб, – поздоровался он и беспокойно переступил с ноги на ногу. Я, само собой, не слышала его мыслей, а потому понятия не имела, чего он хочет. – Нужно поговорить. Пока вы не уехали.

– О чем? – поинтересовалась я.

Я не сердилась на Хэддока и не хотела, чтобы он чувствовал себя передо мной в долгу. Я закрыла дверь в комнату: Биш не должен был нас слышать, ведь он еще ничего не знал. Однако Хэддок заговорил о другом:

– Завтра я вместе с вами поеду в Теннесси. В смысле, в город.

– Что? – громко выпалила я. – Зачем?

Он выпрямился.

– Понимаю, все эти годы я не был тебе отцом, а теперь у тебя есть Джим… что, конечно, здорово… Но когда-то я тебя потерял, даже не зная, что ты у меня есть. И больше терять тебя я не намерен.

Я закрыла глаза и попыталась дышать ровнее. Папа с Фионой, мы с Калебом, Биш с Джен, а теперь еще и Хэддок. Семья растет на глазах…

– Ладно, как хочешь, – вежливо ответила я, стараясь улыбнуться. – Мы что-нибудь придумаем, но я ничего не скажу своему отцу… Джиму. Ты понимаешь, о чем я. Он ничего не знает.

– Понял. – Хэддок улыбнулся. – Увидимся за ужином.

Тут я вспомнила об эсэмэске, прожужжавшей в моем кармане, и, перестав метать молнии Хэддоку в спину, выудила мобильник. Мой телефон теперь был набит номерами всех членов клана. Я попросила написать мне, если кто-нибудь еще запечатлится. Мы с Калебом хотели быть в курсе всего, что творится с Асами.

Я открыла сообщение. Калеб бурчал что-то про Хэддока и «одни неприятности», но тут почувствовал волну моих мыслей и замолк.

Я перечитала эсэмэску раз пять, а Калеб обхватил меня и не отпускал. Затем прижал меня к себе, я уткнулась лицом в его шею, и он проговорил:

– Детка, мне так жаль…

И я поняла, что сообщение от мамы Бекки пришло наяву.

Бекки и Ральф пропали в горах. Я неск. раз пыталась тебе дозвониться. Машину нашли, но внутри никого не было. Полиция дум., они пытались позвать на помощь и… Сегодня поиск. отряд отозвали. Похороны в субб. Пжлст, приезжай домой.

У меня задрожали колени. Калеб отодвинулся и обхватил мое лицо ладонями.

– Едем сейчас же.

Я ощутила всю его любовь и заботу, направленные на меня. Я никогда еще не была ему благодарна так, как в то мгновение. У меня задрожала губа, и я закусила ее. Калеб с состраданием посмотрел сначала на мою губу, а потом – в глаза. Он ничем не мог исправить положение и от этого ощущал бессилие, которое, конечно, не любил. Впрочем, как и я.

– Мэгги… скажи, что сделать, – произнес он с болью в голосе и провел большим пальцем по моей щеке. – Чем я могу помочь?

Я обняла его за шею.

– Ты уже помогаешь, – вздохнула я, стараясь собраться. – Уже помогаешь.

Калеб снова заговорил, но теперь мягко, на ухо, пытаясь еще больше меня успокоить:

– Я пойду скажу папе, что мы уезжаем. А они пусть едут следом. Давай-ка ты… посидишь немного с Джен и Бишем, пока я не вернусь, ладно?

Я кивнула. Он отвел меня в комнату, и все было как в тумане. За последнее время со мной столько всего приключилось (пусть и важного, меняющего жизнь), что я едва находила на Бекки время.

Ребекка. Я никогда не называла ее полным именем, а она – меня.

Я тут же ощутила утрату, сожаление, вину… И тогда же меня покинули тепло и забота Калеба. Я услышала его вздох и оглянулась. Под руки меня держали Биш и Джен; Калеб пытался уйти. Он хотел в это скорбное мгновение оставить меня горевать с братом… но не мог. И я решила: пускай Биш расскажет остальным, что мы уходим и что я потеряла друзей, – он ведь все понимает. А мне нужен Калеб.

Мы одновременно двинулись навстречу друг другу и обнялись. Я услышала, как Биш сказал что-то про папу и самолет, но сосредоточилась на мягкой клетчатой рубашке Калеба: принялась разглядывать ее, гладить пальцами.

И в это мгновение я почувствовала себя девушкой, которой была раньше. Брошенной, одинокой в мире, полном людей и вещей. Но теперь все-таки кое-что изменилось. Стоя возле кровати в своей комнате, я взглянула на Калеба и прочла в его глазах одно-единственное желание – прогнать всю мою боль.