Книга Живая мишень, страница 44 – Тед Белл

Он ощутил холод острого лезвия у мошонки. Женские пальцы натянули кожу, сжимая яички.

— Никаких тайн, милый, — сказала она, — никаких больше тайн…

— О господи, ты и вправду сошла с ума? Что ты делаешь?

— Ты когда-нибудь видел человеческие яички? — спросила она спокойным голосом. — Они отделяются очень легко, такие блестящие и розовые. Их удерживает лишь одна тонкая белая трубка. Один надрез моего маленького ножика — вот и все, что требуется для полного счастья.

— Ты рехнулась! Остановись! Что ты хочешь? — испуганно повторял Хичкок. Его голос был наполнен страхом, и он едва сдерживался, чтобы не издать дикий вопль ужаса, подкатывающийся к горлу.

— Я ведь уже сказала тебе, Никки. Я хочу, чтобы больше не было тайн.

Безудержный крик уже был готов вырваться из его губ, и он широко открыл рот, когда она…

— Стоп! Стоп! Стоп! Снято! — выкрикнул Витторио де Пинта и, спрыгнув со стрелы с установленной на ней большой 35-миллиметровой камерой «Панавижн», подбежал, чтобы обнять ее.

— Франческа, мой ангел, это… это было блестяще! Замечательно! Это было превосходно! Великолепно!

Режиссер хлопнул в ладоши, на съемочной площадке сцены в «Восточном экспрессе» зажглись индикаторы звукового оборудования. Вся съемочная группа взорвалась аплодисментами, когда Франческа небрежно поцеловала в лоб партнера по фильму и повернулась ко всем, играя изящной улыбкой.

Витторио, высокий, изящный мужчина с мягкими карими глазами и светлыми волосами, ниспадающими до плеч, тоже повернулся к съемочной группе и поклонился. Итальянская съемочная группа, некоторые участники которой работали с де Пинтой раньше — до того как он подался в Голливуд, бешено зааплодировала, когда известный режиссер распростер объятия. Он начал хлопать им в ответ изо всех сил. Вот и миновали эти изнурительные двенадцать месяцев. Из-за съемок они вынуждены были путешествовать по всему миру — от Вашингтона до Большого Барьерного рифа, где они снимали сцены с акулами; они работали в Гонконге, Венеции и в Альпах, где вторая группа снимала пейзажи для сцен в самом восточном экспрессе. И вот эта съемка, наконец, завершена.

И теперь в старой студии «Синеситта» в Риме отработаны заключительные эпизоды последнего и, возможно, самого смелого из шпионских триллеров про Ника Хичкока «Мертвые не лгут». Исполнительный продюсер сказал, что интерес зрителей к фильму привлечет эта итальянская секс-бомба — благодаря ей картина поднимется в рейтингах гораздо выше, чем напичканные дешевыми спецэффектами предыдущие триллеры про шпиона Хичкока.

А о зрительском успехе Витторио мечтал. Его карьера замерла со времен глупой костюмированной драмы «Слишком много, слишком рано». Он опоздал с выходом картины и не рассчитал бюджет. Все, чего она удостоилась, был лишь краткий заголовок в газете «Кино недели». Он понимал, что фильм «Мертвые не лгут» был его последней попыткой, его единственной и последней возможностью, una ultima probabilita, как говорила Франческа.

— Благодарю вас, дамы и господа, — сказал Витторио, все еще приветствуя всех под яркими прожекторами, установленными на подиумах студии. — Grazie mille tutto, mille grazie!

Появилась маленькая армия техников и поставщиков провизии, устанавливающих столы и несущих тарелки с икрой и крабами, подносы с бокалами и бутылками холодного шампанского на съемочную площадку «Восточного экспресса». Витторио наполнил бокалы сначала для Франчески, а затем для суперзвезды Иэна Флинна, мужественно красивого ирландского актера, сыгравшего Ника Хичкока, а в настоящее время занятого тем, чтобы поскорее затянуть шнурок на штанах пижамы и скрыть тот факт, что не так уж и много ему приходилось скрывать.

Поднимая бокал, режиссер сказал:

— За легендарного Иэна, который сыграл, как всегда, великолепно! И конечно же, за новую любовницу Хичкока, талантливую и прекрасную синьорину Франческу д’Аньелли!

Она подняла свой бокал, выпила шампанское и быстро распрощалась со всеми. Ей нужно было успеть на самолет.

Приблизительно восемь часов спустя Франческа услышала легкое постукивание в дверь. Она села на кровати в полной темноте, прислушиваясь к отдаленному унылому реву, и не сразу сообразила, где находится. Дверь приоткрылась, и она увидела, как на фоне мягкого света возникла фигура девочки. На ней был белоснежный передник и черное платье — обычная форма женской части экипажа частного «Боинга-747», принадлежавшего Паше.

— Синьорина д’Аньелли? — позвала веселая англичанка по имени Фиона.

— Да? — отозвалась она, протирая глаза. — В чем дело, Фиона?

— Мне очень жаль, что потревожила вас, синьорина, но старший помощник Адэйр сообщил мне, что мы приземляемся примерно через час. Я подумала, возможно, вы не откажетесь от легкого завтрака? Кроме того, вам, наверное, нужно освежиться.

— Да, принеси мне чашечку чая и гренок, и приготовь горячую ванну, пожалуйста.

Девочка закрыла дверь, и Франческа снова откинулась на подушки. Горячая ванна. Восхитительно.

«Паша был чрезвычайно щедр, — думала она, — отправив за мной личный самолет в Рим сразу после окончания съемок». Он поступил так впервые. Он был доволен ею. Ее последнее задание было выполнено безупречно. Теперь его великодушие не знало границ. Но и гнев Паши не знал границ, если кто-то вызывал его неудовольствие.

Это была одна из причин, по которой ее так притягивал этот мужчина, несмотря на растущие объемы в области талии.

Франческа встала с кровати и прошла по ворсистому ковру к отделанной мрамором ванной. Покрутив золотые краны, наполнила ванну водой, добавила масло, соль и цветочные лепестки из хрустальных графинов и флаконов. Она улыбнулась. Класс обслуживания «Эйр Паша» был, конечно же, несравненно лучше первого класса «Алиталия».

У дверей появились две девочки с чайным подносом и стопкой роскошных белых полотенец.

— Grazie, — сказала Франческа, когда светловолосая девочка налила ей чашку травяного чая, а другая проверила температуру воды и перекрыла золотые краны. Франческа кивнула, ожидая, когда они уйдут. Они поклонились и ушли.

Сбросив пижаму на пол, она посмотрела на свое отражение в зеркале и улыбнулась; ее глаза все еще блестели от шампанского, выпитого на заключительном банкете и в лимузине по дороге в аэропорт. Профессия киноактрисы имела свои приятные стороны. Она позволяла ей свободно перемещаться по земному шару, входить в беспорядочные связи со всеми, кого она желала. Никто в мире не был полностью защищен от синдрома звездной развратности.

Но только не та самодовольная звезда.

Франческа подняла правую ногу и опустила ее на дно просторной ванны из зеленого мрамора. Правой рукой она потянулась к треугольнику вьющихся светлых волос между ног и вынула оттуда фарфоровые ножны с лежащим внутри кинжалом. Как бы она хотела испробовать свой маленький кинжал на этом высокомерном Хичкоке. Противный ирландский козел.