Онлайн книга «Темные воды Тибра»
– Лагерь Бокха за тем холмом. – Будем ли мы в полной безопасности там? – усмехнулся Вульгат. – Не выпустил ли нас один хищник из своих когтей только для того, чтобы второму было поудобнее в нас вцепиться? – ответил ему сомнением на сомнение Цион. В глазах связанного Волукса полыхнул огонь темной и бессильной злобы. Он знал, что в лагере его отца – безумца и предателя – этим собакам римлянам нечего опасаться. Встречу с царем решено было отложить до утра, тем более что мавританский владыка принимал какие-то весьма важные для его полового здоровья процедуры. Едва вбили в землю колья и натянули веревки квесторской палатки, как явился Дабар, нумидиец, давний друг и помощник Суллы, оказавший ему услуги еще во время первого, трехгодичной давности, визита к Бокху. Он старался поменьше быть на свету и кутался в потертый, местами прожженный искрами костра мавританский плащ. Простой погонщик вьючных верблюдов, да и только. Через этого человека Сулла общался последние месяцы с Бокхом и очень ценил его за то, что он сумел войти в доверие к столь недоверчивому царю. – Что с Бокхом, он болен? – Если он чем-то болен, то… – Дабар огляделся резко и нервно, – у него новый приступ черного сомнения. – Этот безумец опять перерешил все, о чем мы с ним договорились?! – Еще нет, но, кажется, ему хочется это сделать. Слишком много союзников-нумидийцев в его окружении. Кроме того, Югурта сделался его сыном, по мавританским законам. – Да, я слышал об этой варварской расправе с женщинами. Дабар усмехнулся, сверкнув белками глаз. – Для тебя это – варварская история, для всех сказителей и певцов обоих царств – красивая легенда. Сулла пожал плечами. – Это меня не касается, а вот окружение Бокха… к примеру Лимба, насколько мне известно, исправно получает деньги от Югурты… – Деньги деньгами, конечно, но и старик-жрец, и сыновья царя, помимо этого, боготворят нумидийца. – Да, я имел случай в этом убедиться. Волукс пытался привести меня в лагерь Югурты и сдать ему. – Он пошел против воли отца?! – Да. Что бывает у мавританцев за предательство? – За такое, – Дабар поскреб морщинистый лоб, – его засунут в улей к диким пчелам. Сулла покачал головой. – Да, если авторитет Югурты так велик среди местной молодежи, его надо убить как можно скорее. Дабар развел руками, он давно придерживался такого же мнения. – Сейчас, Дабар, ты отправишься к царю и скажешь, что завтра на рассвете или в тот час, когда он будет готов меня принять, я стану говорить с ним. Один на один. – При дворе находится Аспар, посланник Югурты. Квестор в ярости хлопнул себя по колену. – Мой непростой путь становится еще сложнее. Значит, так, ты скажешь царю, что я буду говорить с ним в присутствии Аспара коротко, передам вопрос от Мария, чего нам ждать в ближайшее время: мира или войны. Затем удалюсь. Пусть он найдет мне и моим людям убежище неподалеку, чтобы я мог в любой момент прибыть на встречу с ним. – Я понял тебя. – А Аспар пусть думает, что я убыл на целую декаду. Обратно в Цирту. Аспар сообщит об этом Югурте, и тот станет ловить меня на всех дорогах, ведущих к побережью. Дабар поощрительно усмехнулся, прямо на его глазах родился изящный и толковый план. Оказывается, не только варварские царедворцы умеют интриговать. Дабар исчез, и в палатке появился Марк Карма. – Ты подслушивал? – Не забывай, что это теперь входит в мои обязанности. – Принеси вина, раб, – усмехнулся Сулла. – Охотно сделаю это, и ты еще раз оценишь мои способности, когда я сообщу тебе, что за то время, что у тебя в палатке гостил этот черноглазый аферист, я успел узнать не только план ваших дальнейших действий, но и то, чего хотели добиться от благородного предателя царевича Волукса Цион и Вульгат. У них, как видно, вызревают какие-то свои планы на будущее. Отхлебнув вина, квестор приказал: – Говори яснее и тише. – Не бойся, на страже стоят два лигурийца, латинская речь для них – все равно что пение дельфина под водой. А что касается Циона и Вульгата, они предлагали Волуксу устроить побег при одном условии. – Не тяни, каком условии? – Он должен их провести… – К сокровищнице Бокха? – Клянусь бородою Марса, глупость твоих офицеров и для тебя не осталась тайной. Представляешь, они всерьез рассчитывали полакомиться мавританским золотом и остаться при этом в живых! – Что Волукс? – Он плюнул в мужественную физиономию Циона, но тот от природы оказался вертким, поэтому плевок достался неповоротливому, то есть Вульгату. – Вели охранять юношу как следует. Завтра он может стать сильным аргументом в моем разговоре с царем. Бокх сидел на большом парчовом холме, набитом подушками, и пил из тонкогорлого серебряного кувшина отвар из листьев травы царцах, собранных в ночь третьего и девятого новолуния на южной стороне горы. Листья были смешаны со снадобьями, привезенными из стран, находящихся по ту сторону Египта и омывающего его моря. Царь был вынужден, побуждаем неотложными государственными делами, покинуть Гисконову усадьбу, целебную грязь возить с собой в достаточном количестве не представлялось возможным. О теплой моче девственниц он думал безо всякого воодушевления. А лечиться было нужно. И тут этот добродушный толстяк. Аспар. Он был удивителен уже тем, что среди нумидийцев толстяков практически не было. Сухие, жилистые, неприхотливые, воинственные. Невыносимые люди. Царь Югурта, проявляя свою обычную, а на самом деле – невероятную проницательность, прислал вместе со своим послом сундучок из невиданного черного дерева, набитый таинственно пахнущим снадобьем. Посол, помимо того, что отлично ориентировался в делах своего хозяина, кое-что соображал в лекарском деле. Он научил царя, как заваривать лекарство, в чем заваривать, где и сколько настаивать. И как пить. Оно подействовало сразу и очень хорошо. Бокха просто нельзя было оттянуть от серебряного кувшина. Он обжигался, шипел, шептал отводящие сглаз заговоры и сосал, смаковал, глотал вонюченькую жидкость. Надо ли говорить, что влияние нумидийца на царя росло. Даже когда Бокх отлично осознавал, что это лишь усложняет его положение. Сулла вошел в шатер и коротко кивнул. Бокх с сожалением подумал, как они сухи, неловки, в сущности, дики, эти римляне. Вот пришел к царю далеко не самый родовитый представитель своего племени, даже колена не преклонил, а уж о том, чтобы принести что-нибудь полезное для поддержания царского здоровья, не может быть и речи. И будет сейчас предлагать всякие мерзости против любимого родственника, названого сына, героя нумидийского народа. |