Книга Пленники судьбы, страница 40 – Санта Монтефиоре

Он сделал глубокий вздох. Ему ни с кем не доводилось обсуждать это прежде, даже с Фрейей. Но он догадывался, что Козима нуждается в объяснении.

— Еще будучи ребенком я видел духов, хотя и не понимал, что они собой представляют. Я часто слышал голоса. Они пугали меня. Однако моя мать говорила, что я сумасшедший и что она отправит меня туда, где место для ненормальных людей, поэтому я вытеснил духов из своего сознания. Постепенно они исчезали, их посещения стали менее частыми, пока наконец я вовсе не перестал их видеть.

— Но почему вы увидели Франческо?

— Не знаю, Козима. Мне трудно это объяснить. Я видел его на берегу в тот день, когда прибыл сюда. Вы гуляли вместе, он был рядом с вами, о чем-то говорил, но вы, казалось, совсем его не слушали. Я еще подумал, что вы просто не обращаете на него внимания. — Крупная слеза упала на большой палец ее руки. Козима тотчас смахнула ее. — После этого я увидел его в траттории вместе с Розой и в церкви, пока вы ставили свечу. Помните, как я пытался поговорить с вами?

— Да, помню.

— Он играл на площади. Когда вы пошли прочь, он побежал за вами.

— Но я была одна. — Она покачала головой, не веря его словам. — Я всегда одна.

Люк положил свою ладонь на ее руку. Машинальный жест, возможно, даже дерзкий, однако он не убрал руки.

— Нет, Козима. Вы не одна.

А внизу на террасе Альба и другие члены семьи напряженно ждали развязки.

— Как вы думаете, что они делают там, наверху? — гневно спросила Роза, явно испытывая чувство ревности. — Да сколько же можно показывать ему фотографию?

— Роза, — пожурила ее Альба. — Если они говорят о Франческо, то это очень хороший знак. Пусть их беседа длится столько, сколько надо.

— А что там было за перо, Роза? — спросил Панфило. От его взгляда не ускользнуло то, что при упоминании о нем Люк вдруг побледнел.

— Да ничего особенного, — ответила Роза, пожав плечами. — Просто Люк говорит, что видел маленького мальчика с пером в руке в церкви на празднике в день святого Бенедикта. И что этот же мальчик якобы предупредил его о том, что Козима собирается утопиться в море.

При этих словах Альба прищурила глаза.

— Да, он действительно что-то говорил о маленьком мальчике.

— И что из этого? — спросил Панфило.

— Никто, кроме него, его не видел, — продолжала Роза.

— Так ты полагаешь, что этот ребенок был не кто иной, как Франческо? — спросила Беата.

— Ну не знаю. То есть я хочу сказать, нет, это не совсем так. Но если Козима поверит в обратное, это будет очень хорошо, не так ли?

— Боже правый! — вырвалось у Альбы. — Так ты хочешь сказать, что Люк медиум?

Панфило заулыбался.

— Это не имеет значения. Если ему удастся помочь Козиме, какая разница, кто он.

— Нет, он обладает экстрасенсорными способностями, — настаивала Альба.

В этот момент из-за угла показался Юджин, явно уставший от подъема на склон на велосипеде.

— Что все это значит? — спросил он с удивленным выражением лица. Детишки бросились к нему, уткнулись в его бедра и обхватили его своими ручонками. — Привет, мартышки! Разве вам не пора отправляться в постель? — Он взглянул на Розу, надеясь получить объяснение.

— Мы пригласили к себе Люка, чтобы отблагодарить его, — сказала она. Юджин нахмурился, не сразу вспомнив, о ком идет речь.

— Это мужчина, который спас Козиму, — пояснил Тото.

— Они сейчас наверху. Кажется, прошла уже целая вечность, а они все не спускаются, — раздраженно сказала Роза. Она взглянула на свою мать. — Как ты думаешь, может, мне пойти проверить, все ли у них в порядке?

— Нет, — ответила Альба. — Пусть сами разберутся. Хорошо, что у Козимы появилась возможность поговорить с человеком, который не является членом ее семьи.

Козима не собиралась открываться первому встречному. Она хорошо запомнила Люка с того самого момента, когда он впервые заговорил с ней на площади, но отмахнулась от него, отнесясь к нему как к привлекательному чужестранцу, которому нельзя доверять. Однако, несмотря на это, сейчас она вдруг почувствовала, что хочет рассказать ему все о Франческо и Риккардо, его отце.

Люк слушал. Он выглядел заинтригованным, а Козима заметно оживилась, рассказывая историю о том, как она, глупая девушка, влюбилась по уши в женатого мужчину, который не собирался уходить из семьи. Она похорошела на глазах. За час беседы к ней вернулся здоровый цвет лица, и хотя на Козиме была черная одежда, траурный наряд больше не портил ее.

— Видите ли, Франческо был частичкой Риккардо, он полностью принадлежал мне. Он заполнил пропасть в моем сердце, которая осталась после того, как Риккардо объявил, что не признает моего сына и не хочет иметь со мной ничего общего. Тогда меня это просто убило, однако я носила в чреве ребенка, который был только моим. Франческо любил меня. Он бы меня никогда не покинул.

— Он и не покинул вас, Козима. Вы просто не можете видеть, что он рядом.

Она скользнула взглядом по комнате.

— А сейчас он здесь?

— Нет.

— Вы говорили с ним?

— Да, но он мне не ответил.

Она осторожно улыбнулась.

— Не могли бы вы повторить попытку, когда он появится в следующий раз?

— Я сделаю все, что в моих силах.

— Спасибо. — Какое-то время они сидели в тишине. Однако между ними не чувствовалось неловкости. Они были связаны чем-то, чего другим не понять. — Скажите мне вот что, — наконец произнесла она. — Когда вы утверждали, что бабочка принадлежала Франческо, что именно вы имели в виду?

— Франческо был в траттории. Он играл с пером, прыгая со столбика. А потом у него появилась эта прекрасная бабочка. Когда он подошел ко мне, она перелетела с его руки на мою и оставалась сидеть там до тех пор, пока не показались вы и она не упорхнула на ваше платье.

Козима встала и прошла к своему комоду с зеркалом.

— Бразильский голубой морфо, — сказала она, показывая ему бабочку в овальном стеклянном футляре. — Его любимица. Этот вид встречается только в Бразилии, — сказала она. — Он не водится в Италии.

Люк возвращался в замок бодрым шагом. У него голова шла кругом от мыслей о Франческо. Сейчас он понимал, что единственный видел этого ребенка-привидение. Мальчик всегда держался особняком, словно был отгорожен стеклом от своей матери и других детей, среди которых он играл. Никто ничего не видел, кроме Люка. Было ясно, что Франческо хотел, чтобы его мать знала, что он находится рядом с ней. Теперь, когда ей стало об этом известно, появится ли он снова?

Карадок и Ма сидели на террасе с родителями Люка, попивая вино в меркнущем вечернем свете. Маленькие ночные бабочки и мошкара роились вокруг стеклянных масляных фонариков, слегка ударяясь своими бесцветными крылышками о стекло. Вентура поставила маленькие свечки, которые обычно зажигались во время вечернего чая, по краю террасы, и они мерцали в сумерках, словно светлячки.