Онлайн книга «Две половинки»
Стаська смотрела на него, не отрываясь, поражаясь самой себе: как она могла подумать, что не рассмотрела его раньше? Все она рассмотрела и запомнила в деталях, как сфотографировала, но, поддавшись панике и боясь за Василия Федоровича, отодвинула куда-то эти знания вместе со снимком. Очень большой, беспредельно замученный мужик, с посеревшим от перегрузок лицом, темными, совсем темными, в чернь, кругами вокруг глаз и пожелтевшей, натянувшейся на висках кожей. Все пределы усталости он перешел давным-давно, когда они еще существовали, напоминая о себе. А он подтвердил очевидное. – Не спал трое суток. Устал, – словно оправдываясь, пояснил он. И Станислава Игнатова приняла решение. Мгновенное. У нее всегда так. Когда надо что-то решить важное, порой судьбоносное – без сомнений, излишних размышлений правильно-неправильно, что-то внутри нее срабатывало – раз, и действовать! А уж ошиблась она или попала в десятку, это потом разберемся. Стася и экзамены так сдавала, и собеседования важные, и в чиновничьи кабинеты входила, не понимая, как можно стоять под дверью, трястись, набираться смелости – нет уж, это другим девочкам! А Стаська шла с ходу, первой – потом расхлебывать будем! Вот такая натура досталась! Причем расхлебывать никогда не приходилось – в десятку, как правило, ну иногда не совсем так уж хорошо попадала, но «на щите»! «На щите»! – Дайте ключи от машины! – решительно потребовала Стася. Когда Степан сдал Василия Федоровича на руки Лешке, посмотрел кардиограмму, обсудил с Хромовым диагноз и прогнозы, расслабился, то навалилась задвинутая на время силой воли тяжесть. Лешка, посмотрев на него с пониманием, предложил: – Давай, Степан, я тебя на койку в отделении уложу. Выспишься, никто не помешает, я прослежу. Ехать тебе никуда таким нельзя! В его состоянии ой какое заманчивое предложение, но… нет! Он еще помнил, что там где-то ждет его с новостями девушка Станислава, и под дверью приемного стоит его машина, да и спать в больнице – нет, увольте, наспался в свое время! – Нет, Леш, спасибо, я домой. – Куда? – возмутился Хромов. – В поселок свой? Не доедешь, ты что! – Разберусь, – без эмоций и воодушевления пообещал Степан. В поселок, домой, он на самом деле не доедет, значит, остается в Москве. Можно к Вере поехать, правда, он и не позвонил, не сообщил, что прилетел, но это мелочи, пугает другое – в Чертаново. Очень сомнительно, что он потянет и такое расстояние. Тогда куда? К родителям в Орехово или к любимой сестрице в Текстили? То, что он куда-нибудь доедет, это не вопрос. Вопрос в том, чтобы сориентироваться, куда проще и быстрей отсюда добираться. И второе, пожалуй, главное: не попасть в пробку – в пробке он может вырубиться в момент и не заметить! «Ладно. Разберемся!» – теперь уж самому себе пообещал Степан. Девушка Станислава встретила его беспокойным выжидающим взглядом, не тем, что запомнился ему, а просто настороженным. А глаза у нее карие, светло-карие, как гречишный мед. Несколько секунд он принимал важное решение – сесть с ней рядом или постоять – вполне мог и не встать, расслабившись. Уступив соблазну, Степан сел, вытянул ноги и, не лучшим образом понимая, что говорит, рассказал о состоянии Василия Федоровича. Она смотрела на него во все глаза, не отрываясь, если б у него были силы, он, пожалуй, подивился пристальности, с какой его разглядывали, может, и смутился даже под таким-то взглядом. Она неожиданно решительно потребовала: – Дайте ключи от машины! Ни на какие дебаты у Степана не осталось сил. Он достал из кармана ключи и протянул ей. Зажав ключи в маленьком кулачке, девушка встала со всей решительностью и приказала: – Идемте! Он посмотрел на нее почти жалобно – что она от него хочет? Чего пристала со своими дамскими штучками? – Идемте! – повторила она. – Я вас отвезу. Давайте поднимайтесь! Ишь какая решительная девчушка оказалась! Маленькая такая, а бойкая, приказывает! Впрочем, можно было сразу догадаться, что дамочка боевая, раз взялась через калитки лазить во спасение чужой жизни. Он стал подниматься. Ведь знал, что лучше не пристраивать седалище поудобней! В три приема – упершись руками в подлокотники, наскреб силенок и решительности, подтянул ноги и вытащил себя из креслица, хлипкого для его телосложения. Девушка помогала, стараясь, – ухватила его где-то в районе подмышки двумя руками и тащила вверх. Надо возмутиться: не инвалид же он, в конце-то концов! А-а! К черту! – Садитесь на пассажирское! – вовсю разошлась командовать хрупкая барышня Станислава. Стараясь потише кряхтеть, он как-то запихнул свое требующее отдыха и отказывающееся слушаться тело в машину, обнаружив, что девушка успела за это время и сесть на водительское сиденье, и мотор завести. «В Текстили все-таки ближе», – решил Степан, припоминая точный адрес сестры. Но у милой барышни имелся свой сценарий передвижений по городу. – Я отвезу вас к себе. Здесь близко, я в центре живу. В таком состоянии вы никуда сами не доедете. Он малехо встрепенулся от такого заявления, и намеком не напоминающего приглашение, и посмотрел на нее. Она честно ждала, что он решит, не трогаясь с места, но и на него не смотрела, уставилась в лобовое окно. – Я могу уснуть прямо здесь – и тогда все! Вы меня не разбудите. – Потерпите! – улыбнулась девушка и рванула машину вперед. – Я быстро-быстро! Вы говорите что-нибудь! Степан закрыл глаза и откинул голову на подголовник сиденья. – Нет, нет! Не засыпайте! Скажите, а какая у вас специализация? В том смысле, в какой области медицины вы доктор? – МЧС. Медицина катастроф. Экстремальная реанимационная хирургия и травматология. – Это в смысле всякие там землетрясения? – И они тоже. Стихийные бедствия, техногенные катастрофы, теракты, – не меняя позы, ответил он. – Ух ты! Степан не соизволил открыть глаза или каким-либо движением обозначить отношение к восхищенному восклицанию. – И не думайте даже! – охладил он Стаськины восторги. – Обычная тяжелая и очень грязная мужская работа. – Да ладно вам! – не сдавалась Станислава. – Спасать терпящих бедствие! Страна любит своих героев! – Да. Пока они геройствуют. Стаська видела, что доктор борется со сном, и потащила его в скользкую тему, которую мужчины ой как не любят – расшевелить немного. |