Онлайн книга «Две половинки»
– Она тебе понравится! – сказал Степан дому, улыбаясь. В этот момент, сидя рассветным утром в кухне собственного дома в одних трусах за чашкой кофе, Степан Сергеевич Больших понял, как Божье откровение, одну простую истину, что именно эту женщину он ждал всю свою мужскую жизнь и именно этой женщины не хватало ему в этой жизни. Ему и его дому! – А ведь Лев Гурьевич сто раз прав! Что я такого наворотил в своей голове? – Он отряхнулся от всякой надуманной глупости. – Какие препятствия, какие веры могут быть? Стаську в охапку – и домой! И не отпускать! Все! Хлопнув по кнопке, отключил только собравшийся закипеть чайник, для второй порции кофе, хрюкнувший обиженно от такого неделикатного обращения, и стремительно, большущими шагами прошествовал в спальню одеваться-собираться. Сначала к Вере в больницу, расставлял приоритеты и дела сегодняшние Больших, выезжая с поселковой дороги на шоссе. Посмотрит, как она, оценит ситуацию, а потом к Стаське. Хватит! Наигрались! Возле Вериной койки на стуле сидел незнакомый мужик, в накинутом поверх одежды белом халате, держал больную за руку и, наклонившись поближе, вперед, что-то тихо ей говорил. Он обернулся на звук закрывающейся двери, увидел Степана и встал. – Здрасте, – поздоровался мужик. Степан не удостоил его и словом, кивнул. – Я выйду, – наклонился к Вере незнакомец, пожав ей ладошку. – Вы поговорите. И так бочком, бочком, всем видом выказывая неуверенность и признание иного авторитета на данной территории, тихо вышел за дверь. Степан сел на его место. – Как ты? – спросил он у Веры. – Нормально, – тихо ответила она. – Мне надо посмотреть твой шов, – предупредил он, берясь за край укрывавшего ее одеяла. – Не надо, Степан, доктор смотрел утром, сказал, все хорошо, – попыталась остановить она, схватив его за руку. – Тебе, может, и не надо, а мне надо! – твердо, обычным докторским тоном, оборвал он тихое блеяние Веры. Не обращая внимания на ее слабое сопротивление и смущенно краснеющие щеки, откинул одеяло. Задрал рубашку, отлепил с одной стороны лейкопластыри, поддерживающие марлевую повязку, посмотрел шов, быстро, но легко понадавливал пальцами вокруг шва, заклеил обратно, одернул рубашку и укрыл Веру одеялом. – Шов чистый, хороший. Как настроение? Он решил не задавать лишних вопросов, что надо, Степан увидел, а остальное узнает у доктора Иванова. Но Степан, понял, что ожидал гораздо более худшего, чем увидел. Спасибо тебе, Господи! – Хорошее, – ответила, как добросовестная пациентка, Вера, – утром мама с Ёжиком приходили. Спасибо тебе за Валентину Николаевну, мама одна бы не справилась. И за санитарку, тетю Любу, спасибо. Она вдруг замолчала, задумалась, чему-то смутилась, отвела глаза в сторону от лица Степана и добавила невпопад: – Большое. Вот Игорь пришел. Сказал, что не уйдет. – Она повернула голову и пристально посмотрела на Степана: – Он хочет вернуться к нам и помогать, пока я не выздоровлю окончательно. И потом остаться. Я раньше его гнала, а теперь чего уж… – И правильно решила, – поддержал Степан, – зачем гнать, у вас же сын. – Да! – обрадовалась поддержке Вера. – Ванечка его любит сильно, а Игорь, тот вообще в нем души не чает! – Вот видишь, – не стал развивать тему Больших, – тем более тебе есть из-за чего стараться как можно скорее встать на ноги. – А ты не… – она печально посмотрела ему в глаза, – …обижаешься? – Да господь с тобой, Вера! – усиленно возроптал Степан. – На что ж мне обижаться? – Ну, мы с тобой так давно вместе, и Ёжик к тебе привязался… а тут Игорь? – Вера, ты хочешь, чтобы он вернулся? – Да… – не самым решительным тоном ответила она. Больших улыбнулся ей и посоветовал со всей ответственностью: – Тогда не думай ни о чем лишнем. Приложи все свои силы духа, чтобы выйти отсюда скорее и быть с семьей. Вера кивнула понимающе, улыбнулась робко, но в глазах мелькнула грусть. Женщины! Охо-хо-шеньки! – Вер, я не смогу к тебе часто приезжать. Буду звонить твоему врачу и тебе. И давай договоримся, ты станешь честно отвечать на мои вопросы и рассказывать о своем самочувствии и делах. Договорились? – Да! – пообещала она твердо и улыбнулась настоящей улыбкой, но слезы все-таки потекли через улыбку. Степан стер тоненькие ручейки с ее щек. Они прощались. Разумеется, он не выпустит ситуацию из-под контроля, проследит весь ход выздоровления и помогать будет всем, чем сможет, и заезжать к ним домой, когда Веру выпишут из больницы, но совершенно понятно стало обоим, что они сейчас прощались. И навсегда. У нее плескалась в глазах грусть и сожаление и что-то еще недоговоренное, не понятое Степаном. А он чувствовал облегчение. И не потому, что так удачно для него все складывается с Верой, за нее он искренне порадовался. За нее и за Ёжика, который так долго ждал отца. Он почувствовал облегчение в тот ранний час, сидя в кухне своего дома, когда на него снизошло осознание простой истины. То ли прочищенные увесистым моральным подзатыльником Льва Гурьевича мозги встали на место, то ли Господь устал от его надуманных условностей и препонов, но Степан Больших освободился от чего-то давящего и мешавшего дышать полной грудью, и жить на всю катушку. И радость за Веру и устраивающуюся по-новому ее личную жизнь уже не могла ни прибавить, ни убавить к этому ощущению освобождения и облегчения ничего. – Я пойду с врачом твоим поговорю, – поднялся со стула Степан. – Выздоравливай! – Иди, – отпустила его совсем Вера. К врачу Иванову Степан попал не сразу, у двери палаты его перехватил ожидавший Степана бывший муж Веры по имени Игорь. – Я поговорить с тобой хотел! – решительно заявил он. – Ну, давай поговорим, – разрешил Больших. – Пошли, что ли, покурим? – выдвинул предложение Игорь. – Не курю. Если разговор долгий, идем в кафе через дорогу, заодно и позавтракаю, – выдвинул встречное предложение Степан. – Давай, – согласился вынужденно Игорь. Не зная соответствия данного заведения заявленному уровню, Степан не стал экспериментировать со здоровьем и заказал себе пару тостов, овощной салат, яичницу и кофе с молоком. Игорь ограничился соком и сразу закурил, как только официант отошел от их столика. – О чем хотел побеседовать? – не разводя словесную «малину», задал ритм беседы Степан. |